Семён Данилюк - Как умереть легко

На другой день, когда Заманский как раз рассказывал Лёвушке об обстоятельствах убийства его отца, в коттедж Плескачей ввалился угрюмый Лукинов.

Произошло то, чего Лукинов опасался: уголовное дело по факту убийства Зиновия Плескача начальник следственного управления у Лукинова изъял и принял к своему производству. Лукинов открытым текстом пригрозил, что не позволит покрыть настоящего убийцу и напишет рапорт с требованием объявить подозреваемого Савелия Плескача в розыск. Но в то же утро Куличенок в следственном изоляторе провёл очную ставку между Валентиной Матюхиной и Плескачом— старшим. Как именно проходила очная ставка, неизвестно: посторонних при этом не было. Но в ходе её Матюхина вновь изменила показания, признавшись в отравлении Зиновия Плескача. Причем, в отличие от первого протокола допроса, в деталях описала механизм преступления. Целью отравления Матюхина назвала желание похитить коллекционные монеты и нэцке, чтобы потом их продать и выручить деньги на лечение сына. Не украла, так как после убийства ей послышались шаги на лестнице. Испугавшись, убежала через чёрный ход. Что же касается Савелия Порехина, то последнего она оговорила, так как, будучи отцом её ребёнка, Савелий отказывался давать деньги на его содержание и лечение.

— Складный сочинитель господин Куличенок, — Заманский брезгливо поморщился. — И рассчитано безупречно. Ни одной прямой улики против Савелия Порехина нет, ни одного свидетеля, кто хотя бы видел его в эти часы… — Один есть, — ехидно подправил его Лукинов. — Пётр Порехин подтвердил, что как раз в эти часы сын заезжал к нему в Москву на выставку. — А поскольку подозрение основывалось на показаниях Матюхиной, которая от них отказалась… — протянул Заманский… — Уголовное преследование против Савелия Порехина будет немедленно прекращено, — закончил за него Лукинов. — И никаких шансов до него дотянуться, — Заманский скрежетнул зубами. Кровожадно насупился. — Разве что самого фосфором накормить. — И без того изнутри сгниёт, — мрачно предрёк Лукинов. Лёвушка, дотоле слушавший, будто окаменелый, недоумённо вмешался:

— Но, позвольте, зачем же Валентине-то на себя наговаривать? Ведь это ж — тюрьма!

— Догадаться не трудно, — едва не в унисон ответили оба следователя. Заманский жестом предоставил право ответа Лукинову. — Наверняка Пётр Порехин принял на себя содержание внука, — разъяснил тот.

Запутавшийся Лёвушка недоумённо замотал головой.

— Так, может, в самом деле убийца — Валентина? Не станет же следователь заведомо невиновного сажать.

Лукинов с Заманским переглянулись с тонкой язвительностью.

Ответы на все вопросы были получены позже, когда объединённое семейство Заманских-Плескачей уже обустроилось по соседству в пригороде Иерусалима.

Сначала пришел е-мэйл от адвоката, представлявшего Лёвушкины интересы в уголовном процессе:

Тульским областным судом Валентина Матюхина признана виновной в убийстве Зиновия Иосифовича Плескача. В судебном заседании подсудимая вину признала полностью. С учётом смягчающих обстоятельств: наличие малолетнего ребёнка, установленные судебно-психиатрической экспертизой отклонения в психике, — Матюхина осуждена к шести годам лишения свободы.

Спустя короткое время с Заманским по скайпу связался вице-президент Регионального банка Фетисов, конфиденциально сообщивший, что в банке на имя Валентины Матюхиной открыт счет, на который положены триста тысяч евро. Доверенность на пользование счетом выдана её матери, Анне Геннадьевне.

Ответ на последний вопрос был получен спустя ещё полгода. Вице-президент Ассоциации антикваров Василис Циридис, распродававший, по просьбе Лёвушки, Плескачовскую коллекцию, вместе с очередным отчётом прислал информацию с сайта одного из аукционов. Самая высокая цена была предложена за уникальную коллекцию эротического нэцке, выставленную на продажу малоизвестным тульским собирателем Геннадием Куличенком.

К О Н Е Ц