Кирилл Казанцев - Бей первой, леди!

— Я все видел. Юлька через барьер прыгать собралась, когда петарда прилетела и сразу взорвалась. Лошадь испугалась и пошла вразнос, Юлька держалась, пока я Кристалла не остановил. Потом по голове копытом получил, дальше не помню.

Рогожский его не перебивал, выслушал молча, поглядел на экран мобильника и снова на Макса.

— Видел, кто кинул? — негромко спросил он.

— Нет, конечно. Я через стенки видеть не обучен, — неожиданно для себя зло ответил Макс. Что за вопрос, в самом деле: кто кинул? Знал бы кто, давно бы нашел и башку оторвал, а лучше трюк повторил, посадив шутника на самую нервную лошадь в конюшне, и со стороны полюбовался бы, как тот в джигитовке упражняется.

— Да понятно все. Это я так, машинально спросил, — сказал Рогожский. Взгляд у него сделался задумчивый и отрешенный, он точно сам сейчас сквозь стену смотрел и даже что-то там такое видел. Минут пять молчали, не меньше, потом Максу это надоело, и он решился:

— Еще эпизод? Попытка покушения? Уж больно все складно получилось. Одного не учли — Юлька хорошо в седле держится. Правда, надолго бы ее все равно не хватило…

— Пожалуй, — проговорил Рогожский, — пожалуй, так и есть. Я сам полночи голову ломал, сразу тебя спросить хотел, но Юлька сказала, что ты сознание терял и вообще чуть не умер. Я уж ей врача вызывать хотел, ее так трясло, что зубы стучали. Левицкая ей коньяка налила, та стопку выпила и спать свалилась. Но не ревела, что странно.

Новость об этой маленькой странности в Юлькином поведении Макс пропустил мимо ушей, решив пока сосредоточиться на основном. Времени сейчас полно, пока лежит без дела, может, и придумает что-нибудь путное, но для этого факты нужны, факты, о которых он пока не знает. Поэтому помолчал еще, формулируя вопрос, и, собравшись с духом, спросил:

— А как все в тот раз было? При похищении, в смысле. Как она пропала, где искали, когда шантажисты на вас вышли? И закончилось все чем: Юлька сама домой вернулась, ее кто-то привез, вам условленное место назвали? И кто с угрозами звонил — выяснили? И с машиной не совсем понятно, когда ее протаранили — такое чувство, что девушку просто напугать хотели, как и вчера. Но какой смысл?..

Рогожский снова смотрел сквозь стенку, но уже по-другому: напряженно, так, точно искал написанный где-то там ответ. Глаза сузил, свел брови к переносице, провел ладонью по губам и сказал:

— Ладно, лежи, а я пойду, дел полно. Отдыхай, лечись, ты мне скоро здоровый понадобишься. Молодец, все правильно сделал, мне там очевидцы рассказали. Все, пока.

Он так быстро вышел из палаты, что едва не сбил с ног медсестру, что пришла делать Максу укол. Лекарство, что привез Рогожский, подействовало моментально: голова перестала кружиться, тошнота враз прошла, и Макс заснул. Дрых так крепко, что даже гроза за окном не мешала, он точно заново рождался под шум ливня и всполохи молний, а проснувшись, чувствовал себя почти человеком: и слабость поганая прошла, и голова хоть и медленно, но все же соображала.

Макс смотрел в потолок и прокручивал в памяти разговор с Рогожским, и поведение того казалось не то чтобы странным — необъяснимым. Логично было бы примчаться в больницу или позвонить еще вчера и вытрясти из Макса все подробности, ведь он — единственный свидетель. Девушку Рогожский слушать бы не стал, не тот случай, однако нет — ждал почти сутки и только сегодня пожаловал. Может, Юльку расспросил? Да какое там, она и не видела почти ничего, пока Кристалл ее по манежу таскал. А в жалость и человеколюбие Рогожского Макс верил ровно столько же, сколько в существование русалок и домовых. Нестыковка получается, и разговор их недавний из той же обоймы: Рогожскому точно неприятно было говорить о прошлом, ведь похищение, как ни крути, прокол, и прокол серьезный…

В дверь снова постучали и на этот раз открыли, только услышав «войдите». Левицкая, собственной персоной, вошла в палату, по-хозяйски осмотрелась и села напротив Макса на диванчик.

— Как вы? — после приветствия спросила она, и во взгляде ее читалась искренняя забота и даже участие. Одета она сегодня была в тот самый светлый костюм, что произвел на Макса огромное впечатление, и сегодня эффект повторился. Голова, правда, малость заныла, но общего эмоционального настроя это не портило.

— Все в порядке, — довольно бодро сказал Макс, — заживает как на собаке.

Левицкая улыбнулась, положила на колени белую сумочку из тонкой кожи и сказала:

— Спасибо. Большое спасибо вам, вы спасли мою дочь. Не знаю, что это было…