Мария Жукова-Гладкова - Звезда среди ясного неба

— Да уж, — хмыкнул Юрий. — Теперь все бабы еще больше хотят от меня рожать. Зная, что у меня такой продюсер, который потом обеспечивает моих детей. Но не будет больше детей! Вот! — рявкнул Юрий и стукнул кулаком по столу так, что пустая бутылка водки поскакала по нему и грохнулась на пол.

Юрий проследил за ней взглядом, потом поднял глаза и остановил взгляд на мне.

— Ты кто? — спросил он.

— Личный психолог Аглаи, — быстро сказал продюсер.

Юрий прищурился.

— Это с какого же рожна Лайке психолог понадобился? Она была совершенно нормальная. Или ты ей голову промывала вон по его приказу? — Юрий кивнул на продюсера. — Что, этот тип хотел Лайку с ума свести, а ты ему помогала? Хотел, чтобы она во всем плясала под его дудку, как его мальчики и девочки?

— Я не продюсирую девочек, — заметил Бергман. — Бабушки есть, а нимфеток нет.

Юрий махнул рукой, словно отмахиваясь от реплики Петра Аркадьевича.

— А на нас с Лайкой не очень-то надавишь, — продолжал Юрий ехидным тоном, немного подумал и продемонстрировал продюсеру кукиш.

Я подумала, что ему не помешало бы вычистить грязь из-под ногтей. Ну хоть бы к маникюрше сходил! Есть, наверное, среди маникюрш поклонницы его таланта. Обслужили бы по высшему разряду. С другой стороны, я не могла представить Твердохлебова ни у маникюрши, ни у косметолога, да и к парикмахеру он, похоже, не часто заглядывал, скорее, сам нетвердой рукой подстригал патлы, когда они начинали мешать.

— Что тебе было нужно от Лайки? — рявкнул на меня Юрий. Правда, кукиш не показывал.

— Я писала за нее статьи, — сказала я.

— Не понял, — моргнул Юрий, потом еще раз внимательно на меня посмотрел: — У Лайки должно быть спиртное. Я только не знаю, где стоит. Найди мне чего-нибудь, только не сладкое. Сладкую дрянь я не пью. И шипучку не пью. Водку, коньяк, виски, текилу. Ты же не хочешь, чтобы я тут подох? Ты представляешь, какая это будет трагедия для миллионов людей? Если ты психолог, то должна понимать.

— Петр Аркадьевич, где здесь в квартире спиртное? — посмотрела я на продюсера.

Я понимала, что этому человеку на самом деле нужно выпить. И еще я понимала, что Юрию в самое ближайшее время надо бы лечь в клинику. Выглядел он нездорово: землистый цвет лица, синяки под глазами, лицо одутловатое. Я не говорю про щетину, в которой преобладали седые волоски. Глаза воспаленные. Он, конечно, только что плакал, но красные прожилки появились явно не сегодня. В общем, передо мной сидел алкоголик. Да и пахло от него не самым лучшим образом. Если бы я встретила Юрия на улице, я никогда бы не подумала, что это кумир миллионов. Я приняла бы его за опустившегося мужика, например, грузчика из ближайшего магазина. Его выгнала жена, уволили с работы, мать умерла, он остался в комнате в коммуналке, продал все, что можно было продать, и теперь не живет, а доживает, думая, где бы сорвать деньжат на бутылку.

Продюсер принес откуда-то бутылку текилы, вручил Твердохлебову, тот критически ее осмотрел, свинтил пробку, хлебнул, запил маринадом, еще раз хлебнул, еще запил, потом довольно осмысленно посмотрел на следователя и объявил:

— Спрашивайте. Только я мало что помню. Но как смогу — помогу. Чтобы эта гадина получила пожизненное! В тюряге сразу в петушатник попадет! У меня везде знакомые есть, я ворам маляву пошлю, чтобы приняли как надо!

Юрий опять хряснул кулаком по столу, но ловко подхватил банку с помидорами, которая уже прыгала к краю.

— Как вы оказались в этой квартире, Юрий Петрович? — спросил следователь, сразу же беря быка за рога.

— Пришел своими ногами, — удивленно посмотрел на него Твердохлебов.

— Вы машину водите?

— Ну, права есть. На что нажимать, знаю.

— Он не ездит на машине, — вставил продюсер. — То есть сам за руль не садится, потому что всегда пьяный.

— Следователь со мной разговаривает, а не с тобой! — рявкнул Юрий.

— Я поясняю то, что ты хотел сказать.

— Я сам поясню! А если следователь не поймет, то переспросит!

Юрий хлебнул еще текилы, пододвинул банку с помидорами ко мне и попросил достать один «фрукт», так как у него рука не пролезет. Я достала.

— Как вы оказались у этого дома? — сформулировал по-другому вопрос следователь. — Вы здесь живете неподалеку?

Юрий задумался.

— Где вы живете?

— Погодите, я вспоминаю.

Следователь вопросительно посмотрел на Петра Аркадьевича.

— Да не смотри ты на него. Я помню, где я живу! Я не это вспоминаю! Я тут вчера два раза был! То есть второй раз — это этот. Он еще продолжается. Я еще тут, — сообщал нам Твердохлебов, будто мы сами этого не видели и не ощущали.