Ирина Градова - Рецепт от Фрейда

– «Врач, исцели себя сам»? А я что делаю? Вот, сижу здесь, лечу свою больную совесть и раненое самолюбие.

– Предлагаю другую терапию. «Клин клином» называется.

– Хотите, чтобы я вернулась на работу? Забудьте, дядя Илья: я передала своих пациентов коллегам!

– Это дело поправимое. Только у меня предложение иного рода. Как ты смотришь на то, чтобы поработать в психлечебнице? В настоящей больнице?

– Дядя Илья, я же три года проработала в «Скворцова-Степанова», помните?

– Ну да, на заре, как говорится, туманной юности! Считаешь, этого достаточно? Я ни в коем случае не подвергаю сомнению твою квалификацию, – ты и сама отлично справляешься, – но тебе не кажется, что психиатр должен помогать всем, а не только пациентам с деньгами? От тяжелых случаев отказываться грех.

– Я не отказывалась – и вот результат! – сквозь зубы процедила Неля.

– Ты будешь не одна, коллеги вокруг, ответственности меньше, а работы больше. Ты ведь не боишься?

– Боюсь! Я боюсь, что кто-то может пострадать из-за моей некомпетентности!

– Всего одна трудность (не забывай, что ты еще молода – и как врач, и как человек, и то ли еще будет!), и ты готова сдаться? Все, ради чего ты училась и набиралась опыта, пойдет псу под хвост из-за единственной ошибки?!

– Женщина умерла, дядя Илья, – едва слышно пробормотала Неля. – Этого не исправить!

– Во-первых, никто не доказал, что ты ошиблась.

– Я являлась ее лечащим врачом и должна была заметить, что с ней что-то не так! Но все шло хорошо, у нее появился мужчина…

– Мужчина?

– Ну да.

– Что за мужчина?

– Понятия не имею. Она боялась сглазить, поэтому избегала делиться впечатлениями. А почему вы спрашиваете?

– Понимаешь, со мной связался следователь по делу Ольги Касаткиной.

– С вами? Почему не со мной?

– Ну, ты же телефон отключила, ни с кем общаться не желаешь.

– Да ладно, дядя Илья: почему же тогда он с мамой не поговорил? Я так поняла, что этот… Гуров, кажется, пытался поскорее закрыть дело – с чего бы ему рваться со мной поговорить спустя два месяца?

– Видишь ли, детка, Гуров больше не ведет это дело. И оно не закрыто.

– Серьезно?

– Фамилия нового следователя… погоди-ка, – и Любавин полез во внутренний карман пиджака, достал блокнот. – Вот, зовут его Иван Арнольдович Паратов.

– Надо же, Арнольдович … Да еще и Паратов! [1]И что этому Паратову от меня надо?

– Он просил тебя связаться с ним, а меня в подробности не посвящал. Вот его телефоны – тут и домашний, и рабочий, и мобильный.

– Значит, дело серьезное?

– Похоже на то.

– Думаете, меня могут привлечь за халатность?

– Ну какая халатность, что ты мелешь! – всплеснул руками Любавин. – Какие к тебе могут быть претензии? Нет, мне кажется, новый следак хочет для очистки совести побеседовать с тобой как с лечащим врачом покойной.

– А старый-то куда подевался? – все еще недоумевала Неля.

– Ой, да не бери в голову – тут дел-то на чашку чая! Скажи лучше, принимаешь мое предложение?

– Какое предложение?

– В больничке поработать.

– Дядя Илья, вы в своем репертуаре! Живу я себе, никого не трогаю, и тут появляетесь вы, как тайфун, и нарушаете мой покой, заставляете напрягать мозги, а это для меня сейчас – задача непосильная. Какая работа, какая больница – вы вообще слышали, о чем я вам толковала?!

– Отлично слышал, и уяснил, что ты сама не понимаешь, чего хочешь. Послушай старого мудрого мозгоправа: тебе не прятаться нужно от своей больной совести, а как можно скорее вернуться в дело.

Неля надолго замолчала, перебирая в длинных пальцах салфетку с кистями. Затем, подняв на гостя глаза, она задала вопрос:

– Дядя Илья, а какой ваш во всем этом интерес?

– То есть быть твоим крестным недостаточно, чтобы иметь право вмешаться, когда ты губишь свою жизнь и карьеру?

– Да ладно, дядя Илья! – улыбнулась Неля. – Я хорошо вас знаю. Это связано с вашей работой судебного психиатра?

– Я попрошу Паратова, чтобы он взял тебя к себе в отдел, – пробормотал Любавин.

– Так я права?

– Частично. Есть одна клиника, «Синяя Горка» называется.

– Это где такая?

– Ты будешь смеяться – недалеко от Красных Гор!

– Оригинально.

– И не говори. А почему синяя-то?

– Без понятия. Так вот, в этой самой больничке чудные дела творятся, но, на первый взгляд, подкопаться не к чему.

– Что за чудеса?

Любавин видел, что Неля заинтересовалась, и посчитал это хорошим знаком.

– Понимаешь, свидетель умер, неожиданно загремев в вышеозначенное заведение.