Анатолий Безуглов - Встать! Суд идет

— Вот ты тоже! — не вытерпел Арефа. — По-твоему, старая, больная обезьяна ночью сбегала в станицу, отвязала Маркиза, сняла с него обротку и принесла на хутор?

— А помнишь, как Ганс много лет назад таскал домой патроны? Ты же сам мне тумаков надавал! — Сергей обернулся ко мне: — Вы спросите у отца.

— Это он из степи таскал, — подтвердил Арефа.

— Ты тоже тогда думал, что это я. Было такое?

— Было, — кивнул Арефа. — Понимаешь, Дмитрий Александрович, стали дома патроны появляться… боевые. От немецкого пулемета. Думаю, кто-то из детей балует. Игрушка опасная. Перепорол внуков. Клянутся-божатся — не они. Я на Сергея… И что ты думаешь? Ганс. Он в степь любил ходить. Старый окоп обнаружил. Верно, Сергей, было. Но так далеко, в станицу, Ганс никогда не бегал.

— Может, воры бросили обротку в степи? — сказал Чава.

Я выслушал обоих и высказался:

— Все это малоубедительно.

— Как хотите! Маркиза я не воровал. Хоть режьте меня!

— А за что тебе Василий двести рублей предлагал?

— Подбивал на одно дело. — Сергей пожал плечами. — Но я в его махинациях участвовать не собираюсь. И к Маркизу это никакого отношения не имеет.

— А что Чуриковы? — спросил я.

— Нет. Они тоже ни при чем. Ошиблись, товарищ лейтенант, — усмехаясь, проговорил Чава. — А настоящих воров проворонили, вот что я вам скажу.

— Петро и Гришка приехали? — спросил Арефа.

— Нет.

— Почему?

— Откуда мне знать? Если не верит, пусть сам во всем разбирается, — кивнул он на меня.

Арефа тронул меня за руку:

— Ты не обижайся.

— Поеду я, Арефа Иванович. Без толку все это. Будем разбираться дома.

— Может, утречком двинемся вместе?

— Нет. Ждать не могу.

— Я провожу немного.

Мы вышли с Арефой со двора. Я все еще колебался, правильно ли поступаю. Но за каким лешим торчать здесь?

Автобус доставил меня в Краснопартизанск часов в пять вечера. Первым делом я зашел в райотдел узнать результаты анализа крови. Кровь под ракитником оказалась лошадиной.

Я колебался: ехать в станицу или в Ростов, где оставил форму и мотоцикл. Не придя к определенному решению, зашел в отдел уголовного розыска. Разбирало любопытство: что дала проверка Лохова?

Как только я появился в УГРО, меня ошарашили:

— Кичатов, молодец, что зашел! Тебя вызывает в Ростов генерал. Лично.

— Когда? — спросил я у начальника уголовного розыска, теряясь в догадках, зачем это я понадобился высокому областному начальству.

— Послезавтра.

— По какому делу?

— Не знаю. Спроси у майора.

Я незамедлительно поднялся на второй этаж и нос к носу столкнулся с Мягкеньким, который куда-то спешил.

— Вот и ты, кстати. Срочно едем в Бахмачеевскую. У вас ЧП. Пожар!

Мы почти бегом спустились во двор, сели в «газик», и майор приказал водителю:

— Выжми из своей техники все, на что она способна.

По его суровому и замкнутому лицу я понял, что Мягкенький крепко озабочен. С вопросами сейчас лучше не соваться. Что же такое может гореть, если на место происшествия выехал сам Мягкенький? Вдруг майор повернулся ко мне и покачал головой:

— Что же это ты, лейтенант, не знаешь, какие люди живут у тебя под носом?

— А что? — спросил я неуверенно.

Мягкенький ответил, обращаясь к шоферу:

— Представляешь, почти полгода у них с Сычовым в станице ходил на свободе особо опасный преступник, а они и в ус не дули.

— Лохов? — воскликнул я.

— Он такой же Лохов, как я китайский император! У человека чужой паспорт, чужая, можно сказать, биография… Хорошо, хоть ты свою ошибку исправил, догадался еще раз проверить. Как говорится, победителей не судят.

— Значит, Лохов?

— Вот именно. Твой приятель вчера приезжал из облуправления. Михайлов. Как ты, Кичатов, докопался?

— Случайно, — вырвалось у меня.

— Вот-вот! На авось надеемся.

— Я думал, что Сычов до меня его уже проверил.

— Иван кивает на Петра. Так как же тебя осенило?

— По медицинской справке, у Лохова одно легкое и туберкулез. А фельдшер мне сказала, что у него два легких.

— Как в цирке! Настоящая фамилия его — Севостьянов. Он знал мужа этой продавщицы, настоящего Лохова. Познакомились на Алдане, в бригаде старателей. Севостьянов недавно отбыл срок в колонии. Подался в наши края. Ему предложили дело. Какое — сам знаешь: ограбление и убийство инкассатора. Севостьянов вспомнил, что неподалеку, в Тихорецке, живет Лохов. Вот он и поехал туда. По старой дружбе. Оказалось: Лохов умер. Он к его жене и пристроился. Говорит, хочу начать новую жизнь.