Анатолий Безуглов - Встать! Суд идет

Я вынул из сейфа права. Развернул. Шофер третьего класса.

— И куда же ты, Федя Колпаков, шофер третьего класса?

— В город. А первый класс получить не задача. Книжку прочитать, кое-что выучить. — Он бережно сунул права в карман. — Еще буду министра какого-нибудь возить. А что такое шофер министра? Ближе, чем первый заместитель даже. Роднее, может быть, чем жена.

— Министры, Федя, в Москве живут. А там прописка нужна.

— Знаем, — загадочно усмехнулся парень.

После ухода Колпакова я задумался: почему из станицы уезжала молодежь? Кадровик из Калининского облуправления внутренних дел жаловался, что в области не хватает колхозников.

Может быть, у нас, в Калинине, климат не тот? Долгая зима, осенние и весенние распутицы. А тут? Юг! Теплынь больше полугода, фрукты и всякая зелень так и прет из богатой земли.

Но, с другой стороны, я знал, что Коле Катаеву предлагали переехать в Ростов на крупный завод. А он не поехал. Говорит, любит землю, приволье степей.

Если призадуматься, мне тоже становилась дорога наша станица. Ее неспешная трудовая жизнь, чистенькие, выбеленные хатки, полынная даль. Правда, Бахмачеевская была довольно маленькая.

— Какая станица, одно название! — воскликнула Ксения Филипповна, когда я сказал ей об этом. — Вот до немцев тут действительно много народу жило. Война растрясла Бахмачеевку. Считай, заново все пришлось ставить. Церковь, пожалуй, осталась нетронутой. С сотню хат. Кабы не было тут колхозной власти — хутор хутором. Я вот Петровичу все твержу: стройся, стройся пошибче. Текут люди отсюда, особенно молодежь.

— Неужели он сам не понимает?

— Понимает, наверное. Конечно, строиться — дело дорогое. Но без людей все равно хуже. Земля ведь человечьим теплом держится. Руками. Как сойдет с нее человек, бурьян да чертополох разрастется. Яблоню оставь без присмотра, она через несколько лет в дичку превратится. Вот так… — И без всякого перехода вдруг сказала: — А Зара ведь больше печется, как бы Лариса Аверьянова не стала ее невесткой.

Это уже интересно.

— Может быть, Денисова знает, где ее сын? — спросил я.

— Нет, не знает.

— А чего она радуется? Сын пропал. Его подозревают в конокрадстве?

— Уж прямо и конокрад! — покачала головой Ксения Филипповна. — А что уехал — мало ли! Для их народа — дело привычное. Вольный дух. Заре что? Лишь бы он подальше от Лариски. Как узнала Зара, что будущая невестка верхом на лошади катается, так сразу возненавидела ее.

…Из этого разговора я понял одно: у Ларисы с Сергеем все было куда серьезней, чем я предполагал. Значит, моим союзником невольно оказывалась Зара.

В связи с пропажей Маркиза я решил на свой страх и риск провести проверку кое-каких фактов.

Прежде всего окурок, найденный во дворе Ларисы. На обгоревшем клочке бумаги можно было явственно различить три буквы крупного газетного шрифта «ЕЛЯ». И цифру 21. Тут гадать долго не приходилось — бумагу для самокрутки оторвали от «Недели». Цифра 21 означала порядковый номер выпуска. Значит, этот номер относился к началу июня.

Таким образом, следовало выяснить, кто в Бахмачеевской получает «Неделю».

На почте сказали, что на «Неделю» индивидуальная подписка не оформляется, она продается через «Союзпечать». Да и то только в райцентре. А что же касается Бахмачеевской, то «Неделю» можно найти только в библиотеке.

Я отправился в библиотеку. По случаю болезни Ларисы там управлялась одна Раиса Семеновна, пенсионерка, проработавшая библиотекарем более двадцати лет.

Я попросил у нее подшивку «Недели».

Раиса Семеновна достала пухлую папку с номерами за этот год. И по мере того, как я ее листал, лицо пенсионерки все больше хмурилось. Не хватало, по крайней мере, пяти газет. В том числе — двадцать первого номера.

— Наверное, Лариса Владимировна забыла подшить. — Раиса Семеновна просмотрела все полки с журналами и газетами, ящики письменного стола, но недостающих номеров нигде не было. — Странно, Лариса Владимировна такой аккуратный человек. Я помню, она как-то брала «Неделю» домой. Наверное, забыла принести…

Я подумал, что у Ларисы «Неделю» мог попросить Чава. И использовать на самокрутки. Он, как многие здешние куряки, предпочитал самосад.

Но ведь мог быть и такой вариант — кто-нибудь купил «Неделю» в райцентре или каком-нибудь другом месте.

Я узнал, что Лариса Аверьянова уехала в район. И еще: вернулся Арефа Денисов, так и не выяснив, где сын.

Арефу я сам не видел. Ксения Филипповна сказала, что старый цыган встревожен.