Филлис Джеймс - Череп под кожей

– Это Корделия Грей. Я звоню из Спимута. Я ждала катер к шести часам.

Ответа не последовало. Она повторила еще раз, уже громче, но ответом ей снова стала тишина. Корделию не покидало ощущение, жуткое, но безошибочное, что ее кто-то слушает. Кто-то, кто поднял трубку, но не собирался разговаривать. Положив трубку на рычаг, она снова набрала номер. На этот раз линия оказалась занята. Трубку, видимо, сняли и положили рядом с телефоном.

Корделия вернулась на пристань, уже не надеясь на то, что катер появится. Вдруг она заметила свет и оживление на одном из пришвартованных судов. Глядя с пристани вниз, она увидела старый, но крепкий деревянный кораблик с грубо вырубленной каютой посередине палубы, коричневыми парусами и наружным мотором. Огни на правом и левом бортах уже были включены, а на корме комом лежала рыболовная сеть. Похоже, хозяин готовился к ночной рыбалке. Должно быть, подумала она, у него там есть и маленький камбуз. Из каюты доносился аппетитный аромат жареного бекона, перебивая пропитавшие воздух запахи дегтя и рыбы. Опустив глаза, Корделия увидела коренастого бородатого молодого человека, который, протиснувшись из двери каюты наружу, посмотрел наверх – сначала на небо, потом на нее. На нем была залатанная фуфайка и резиновые сапоги, в руке он держал огромный сандвич. С веселым румяным лицом и всклокоченными черными волосами рыбак напоминал дружелюбного пирата. Неожиданно для самой себя она обратилась к нему:

– Если вы собираетесь в море, не могли бы вы отвезти меня на остров Корси? Я нахожусь в гостях там, но за мной не прибыл катер. А мне обязательно нужно вернуться туда сегодня вечером.

Продолжая ходить по палубе, он время от времени откусывал от огромного, сочащегося жиром сандвича, потом наконец поднял на нее глаза. Взгляд его был проницательным, но отнюдь не враждебным.

– Говорят, там кого-то убили. Женщину, да? – спросил он.

– Да, актрису, Клариссу Лайл. Я находилась там, когда это произошло. И сейчас мне нужно туда вернуться. За мной обещали прислать катер к шести часам. Мне необходимо вернуться сегодня вечером.

– Убитая женщина… Неудивительно для острова Корси. Я собираюсь рыбачить на юго-востоке. Я отвезу вас, если уверены, что хотите поехать. – Ни в его голосе, ни в выражении лица не чувствовалось особого любопытства.

– Совершенно уверена, – быстро ответила Корделия. – Разумеется, я заплачу за топливо. Это будет справедливо.

– В этом нет необходимости. Ветер ничего не стоит. А ветра, гуляющего в заливе, нам хватит с лихвой. Можете побыть юнгой, если хотите.

– Не уверена, что я в этом разбираюсь. Но я могу подергать за нужные веревки, если вы мне покажете.

Хозяин судна переложил бутерброд в левую руку, а правую вытер о фуфайку и протянул ей, чтобы помочь подняться на борт.

– Сколько нам придется ехать, как думаете? – спросила Корделия.

– В лучшем случае сорок минут. Быть может, больше. Прилив работает против нас.

Он исчез в каюте, а она ждала, сидя на корме и надеясь успокоиться. Через минуту он появился снова и протянул ей бутерброд: два куска бекона, жирных и ароматных, были зажаты между двумя толстыми ломтями хрустящего хлеба. Лишь когда вгрызлась в него зубами, едва не сломав челюсть, Корделия поняла, насколько голодна. Она поблагодарила его, а он как мальчишка обрадовался, что его кулинарные способности были оценены по достоинству, и сказал:

– Когда выйдем в море, будет еще и какао.

Обогнув каюту, он прошел на корму. Через минуту мотор вздрогнул, и кораблик медленно отчалил от пристани.

Корделии не верилось, что она впервые увидела замок Корси лишь три дня назад. За столь короткий период времени она словно прожила несколько лет, насыщенных событиями, и стала другим человеком. Разумеется, когда она в первый раз с изумлением выдохнула, увидев залитые солнцем стены, узорчатые зубчатые перегородки, высокую светящуюся башню, это удивился живущий в ней легковозбудимый и восприимчивый ребенок. Но сейчас, когда кораблик обогнул мыс, она едва не выдохнула снова. Замок весь светился. Горело каждое окно, а из башни, раскрашенной полосками света толщиной в карандаш, на море падал длинный луч, как предупреждающий сигнал маяка. Замок, объятый светом, парил в неподвижном спокойствии между скалами и небом цвета индиго, затмевая своим ослепительным сиянием самые низкие звезды. Только луна светила по-прежнему, бледная, как кружок из рисовой бумаги, но и она иногда скрывалась за тонкой вуалью облака.