Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь

– Вывез, – засмеялся Эндерс. – Вам Эльвира не рассказывала, как долго и упорно я трудился над каждой картиной, не пуская никого в свою мастерскую?

– Вроде бы рассказывала, – засомневался я. – Но никого не пускать, даже собственную жену – это своего рода чудачество…

– Господи, я поняла, – ахнула Варвара. – Вы писали одновременно копии…

– Ну почему же копии? – пожал плечами Эндерс. – Назовите это, если угодно, двойными оригиналами. Любой толковый эксперт подтвердит авторство. Разумеется, не ко всем картинам я приделывал «двойников» – только к тем, к которым имею особое, трепетное отношение. А остальных не жалко. Пока варит голова и работают руки…

– Эльвира упоминала, что перед вашим исчезновением к дому подъезжал фургон, – вспомнил я. – И вы никого к нему не подпускали.

– Да, я вывез все стоящее, – кивнул Эндерс. – Несколько полотен, к сожалению, разошлись. Кое-что было продано на аукционах, часть похищена, следы иных уже никак не проследить. Да что далеко ходить! – воскликнул он. – Эльвира говорила, что в вашем офисе на краю света висит мое «Предчувствие морского путешествия из Сицилии на Майорку». Да, с этой картины была снята копия – уж больно за душу брала. Писал я ее на Сицилии, когда отдыхал там лет пять назад. Познакомился с одной прекрасной семьей, у них была годовщина бракосочетания, и супруга Лоредано наглым образом выпросила у меня эту картину. Я не смог отказать, подарил. Впоследствии несколько раз созванивался с этими людьми. Лоредано разорился – не без помощи российских партнеров. Получил вполне обоснованные претензии от другой российской фирмы, распродал имущество, в том числе ушла картина. Не знаю, по каким колдобинам России ее возили, но осела она, слава богу, в офисе порядочного человека. Кстати, цена у этой картины небольшая – думаю, не больше тридцати-сорока тысяч евро.

– Да, Эльвира с этой картиной меня оконфузила, – стыдливо признался я.

– Минуточку… – я вдруг заметил, что челюсть у Варвары как-то подозрительно отваливается и съезжает к полу. Она опомнилась, вернула ее на место, но изумленный блеск в глазах остался. – Господин Эндерс, что происходит? Когда Эльвира была в нашем офисе и имела честь наблюдать вашу картину, вы уже пропали. Через два дня она, извините, погибла. Получается… вы с ней виделись до ее смерти?

Действительно, получалась лажа. Мы вопросительно уставились на художника. Эндерс сделал неопределенный жест, помялся, озадаченно почесал кончик носа, потом махнул рукой.

– Ладно, господа. Если уж ночь сюрпризов плавно перетекает в утро… Дорогая! – громко возвестил он. – Ты не сильно заскучала на крыльце? Войди, пожалуйста, если не сложно.

Вошла закутанная в длинный плащ женщина. Ее волосы были стянуты на затылке шпилькой. Плечи облегал опадающий до пояса капюшон. Лицо оставалось черной маской, пока женщина не подошла поближе. Она ступала осторожно, как сапер, идущий по разминированному полю – вроде мины удалил, но кто его знает?.. Она приблизилась, положила руку на плечо Эндерса. Ее глаза были запавшими, лицо бледным, бескровным, обострилось после недавних трагических событий. Женщина пыталась улыбнуться.

– Эльвира? – дружно выпалили мы с Варварой.

Такая дичь была нарисована на наших физиономиях, что двое засмеялись.

– Здравствуйте, Андрей Иванович и Варвара Семеновна, – негромко произнесла Эльвира.

– И вам не болеть, Эльвира Эдуардовна, – прохрипела Варвара.

– Вы прямо оттуда? – я выразительно посмотрел на небо и закашлялся.

– Ну, зачем вы так, – широко улыбнулся Эндерс. – Хотя отчасти вы правы. Эльвира почти побывала на том свете. До сих пор не может оправиться.

– Там страшно, – тихо сказала Эльвира.

– Прости, – вздохнул Эндерс. – Да, я поступил, возможно, жестоко, подверг жену опасности, но я ее люблю, и не хотелось, чтобы она умерла от руки… – Гуго цинично ухмыльнулся, – кого-то другого. Пусть лучше это сделает любящий человек.

– Ты шутишь, – догадалась Эльвира.

– Шучу, – согласился художник. – Так хотелось избавить тебя от всего этого. А заодно посмотреть, чем займутся осы в банке.

– Позвольте, – сказал я. – Получается, что Генрих Эльвиру не отравлял?

– Он просто не успел, – отмахнулся Эндерс. – Это сделал доктор Санчес – по моей убедительной просьбе. Она была в трансе, ведь в это утро сообщили о моей ужасной смерти. – Гуго сделал скорбное лицо. – Я был уверен, что Эльвира выдержит. Доктор Санчес находился рядом с «больной» и в удобный момент подсыпал в коньяк парализующий препарат. Но не мышьяк, как решила полиция, а яд одного из африканских растений. Подавление дыхательных энзимов, которые занимаются доставкой кислорода в кровь и клетки тела. Бессознательное состояние наступает быстро, но жизненно важные органы продолжают функционировать. Пришли вы, состоялась короткая беседа, по истечении коей Эльвира тяпнула из бутылки. Тебя спасло, дорогая, что по дороге в больницу доктор Санчес ввел тебе противоядие. Но ты производила впечатление совершенного трупа, то есть роль тебе удалась на сто процентов. К жизни вернуть тебя медики не смогли, доктор Санчес констатировал смерть, до вскрытия тебя упаковали в закрытый морозильный бокс… но всего лишь на какие-то десять минут, не волнуйся. Быстренько привезли замену, а тебя, слегка подмерзшую, на фургоне вывезли через задние ворота. Все в порядке, наш добрый ангел с медицинским дипломом вернул тебя к жизни.