Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь

– Так это она на вас напала? – хмуро вымолвил я.

– Она, сука, – кивнул Генрих. – Истинный крест. Реальное покушение, никакой инсценировки. Импульсивное решение: проходила через гостиную, а тут дрыхнет, развалясь в кресле, ее ненавистный братец, пузыри пускает… Отвратительное зрелище, согласен. Я бы, наверное, тоже на ее месте схватил из бара нож для колки льда и бросился на это чудовище.

– Вы уверены, что это был нож для колки льда?

– Во всяком случае, он пропал из бара, – пожал плечами Генрих. – Закопала где-то. Да и черт с ним, – он махнул рукой. – Археологи лет через триста найдут.

– А ведь Изабелла чувствовала подспудную угрозу, раз позволила детективам после смерти Эльвиры пожить в доме, – подала голос Габриэлла. – Неспроста это было.

– Да и пусть, – отмахнулся Генрих. – Пожили, пора и честь знать.

– Как странно, – прошептал я, закрывая глаза. – Все, что натворили в этом доме, – форменная глупость. Как бы вел себя вменяемый подонок на вашем месте? Пропал Гуго – ну и бес с ним. Нашелся труп Гуго – вечная память, похоронить и скорбеть вместе со всей прогрессивной общественностью. У вас нет денег? У вас нет крыши над головой? Эльвира в один прекрасный день выпьет лишнего, перемудрит с наркотиками – без всякого постороннего вмешательства. Дождаться, пока Изабелла вступит в права наследования, поделить деньги. Вы все равно разрубили бы их пополам. К черту происки Габано. Сдать маньячку Кармен за учиненные ей злодеяния. На всех, живущих в доме, это отразилось бы только в моральном плане. Детективы бы уехали в свою Сибирь. Не надо никаких трупов. Эх, глупцы…

Я открыл глаза. Они ухмылялись все вчетвером – дружно, презрительно.

– Мы не могли недооценивать Изабеллу, – вкрадчиво вымолвил Генрих.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – с железной логикой отрубил Йоран Ворген.

– И не нужно деньги рубить пополам, – несвойственным ласковым голоском сказала Габриэлла.

Генрих посмотрел на нее с тихой нежностью, погладил по заднему месту.

– Убейте их, – попросил Марио. – А не то я сам их убью. Надоели уже.

– Не спеши, дружочек, – ласково сказал Генрих. – Сейчас мы их поднимем, отведем в сад, положим под окном, куда они спрыгнули, чтобы бежать из дома. А потом, конечно же, развяжем. Ну… я имею в виду, совсем потом.

«И кого впоследствии будет волновать, что у трупов на запястьях следы от веревок?» – подумал я.

– Вставайте, господа, – Йоран Ворген отступил на шаг, в руке у него образовался пистолет – компактный «браунинг».

Варвара безотрывно смотрела на меня. Большие грустные глаза затягивала паутина меланхолии.

– Можем попробовать договориться, – предложил я.

– Договоримся, – отрывисто рассмеялся Ворген. – Встретимся на том свете и договоримся. Вставайте, господа.

– Не пойду, – вздохнула Варвара. – Объявляю лежачую забасто…

Пространство рассек странный звук. Словно рассерженный преподаватель шлепнул указкой по столу. Вздрогнул Ворген, напрягся, сглотнул. Он рухнул мне на ноги с остекленевшими глазами, выронил пистолет. «Браунинг» стоял на предохранителе, самопроизвольного выстрела не произошло. Пистолет запрыгал под лестницу. Я сбросил с себя тяжелую тушу, на кой мне черт такие подарки? Под Воргеном уже расплывалось бурое пятно…

Следующий выстрел был адресован Генриху. Но тот успел отпрыгнуть, растерянно блеснув глазами. Пуля разбила пластиковую панель. Генрих пустился бежать, петляя, как заяц. Схватился за перила, перепрыгнул на лестницу. Сделал скачок через три ступени. Сухо щелкнуло, он застыл, завалился навзничь, покатился, считая ступени. Застыл, опрокинув голову – оскаленный рот, глаза объяты страхом…

Габриэлла и Марио рассыпались в разные стороны. Стрелок замешкался – в кого стрелять? Марио юркнул под лестницу, покатился колобком, исчез в проеме черного хода. Габриэлла металась посреди холла. Пуля пропела у нее над ухом. Она застыла, словно парализованная. Не лицо, а серая маска в кривом зеркале. Как-то судорожно дернула рукой, словно собиралась поймать пулю. Но пуля оказалась ловчее – пробила лоб, Габриэлла упала в лужу из своих же мозгов…

Настала тишина. Глаза Варвары плутовато бегали. Она приподняла голову, как бы желая уточнить, закончился ли обстрел. Было тихо.

– Андрюша, ты живой?

– А ты не видишь? – удивился я.

– Не-а. Я вообще в ауте…

Относительно рассвело. В холл просачивался мерклый свет. Интересно, подумал я, охранники на воротах пребывают в полном неведении? Счастливые люди…