Евгений Сухов - Убойный репортаж

После нашумевшего в Москве цикла передач под общим названием «Кто убил Санина?» и, правда, надлежало держать марку канала на должной высоте. А иначе, если опустить планку хотя бы на чуток, а потом еще настолько же, то нас попросту перестанут смотреть, и придет телекомпании «Авокадо» полный кирдык, как выражаются на родине незабвенного поэта Габдельджаббара Кандалого.

Сан Саныч заехал за мной в половине десятого. А ведь мне назначено было прибыть в НИИ неврологии имени А. Я. Божевникова к одиннадцати. С ума сойти: тратить на дорогу, которую можно проехать в двадцать минут, полтора часа! И это для Москвы еще по-божески…

Доехали без приключений, простояв в пробке всего-то минут сорок.

На проходной для меня был выписан пропуск. Я взял его и, спросив, как найти экспериментальную лабораторию отдела исследований мозга, отправился на второй этаж.

Что мне понравилось, так это то, что в институте было тихо, как в какой-нибудь клинике. Не было снующих туда-сюда сотрудников с озабоченными лицами, всем своим видом выказывающих чрезвычайную занятость, что по большей части было липой. Когда мне неохота работать, я иногда тоже прибегаю к такому способу отлынивать от поручений: напускаю на себя деловой вид, нахмуриваю брови и быстрым шагом пересекаю опасную территорию рядом с кабинетом шефа, где меня могут перехватить и озадачить каким-либо поручением. Поспешно скрывшись в чьем-либо кабинете, расслабляюсь, принимаю приглашение попить чайку или, что лучше, кофейку и предаюсь ничего не значащим разговорам за жизнь или творчество.

О творчестве я поговорить люблю: штука это интересная, увлекающая и загадочная, поскольку творить – значит создавать то, чего еще не было. А подчас даже из ничего. В нем я могу быть королем и слугой одновременно, все в моей власти! Могу расписать героя, наполнив его белыми или черными красками, а могу просто вычеркнуть за ненадобностью. Творчество – это частица божественного начала, ведь всем известно, кто истинный и главный Творец всего сущего. И любое человеческое творение, будь то роман, живописное полотно или кантата, есть чудесное проявление, переданное человеку с согласия Главного Творца.

Эк куда меня завернуло!

Экспериментальная лаборатория находилась в самом конце длинного коридора: большая двухстворчатая дверь с одной открывающейся половинкой и табличкой на другой половинке, прихожая-коридор, в котором вовсе не пахло химикатами, что привычно для помещений с научным названием «лаборатория». Коридор с простенькой пластиковой вешалкой, на которой висела пара синих сатиновых халатов, заканчивался большой комнатой, напичканной разной аппаратурой. За большой комнатой была еще одна комната, поменьше, с диваном, книжным шкафом, компьютером, несколькими клетками, завешенными с лицевой части опять же синим сатином, и разными схемами и графиками на стенах. Наверное, это был зверинец для подопытных крыс и кабинет одновременно. Ну, или что-то в этом роде… Та самая девица, что ревела после несостоявшейся конференции над трупом Рудольфа Михайловича Фокина, приняла меня в дверях и, извинившись, что не успела спуститься и встретить меня у проходной, проводила как раз в эту вторую комнату. Глаза девицы по-прежнему были заплаканы…

– Здравствуйте, – сказал я женщине, что сидела за компьютером и делала какие-то пометки в большую «амбарную» тетрадь.

Женщина подняла на меня глаза, и я узнал в ней ту самую роковую женщину, даму в деловом костюме, что, придя на конференцию, села недалеко от нас со Степой, волновалась, все время оглядывалась и пила минеральную воду. Она одна, наверное, не бросилась, как остальные, к упавшему Фокину и покинула зал одной из первых.

Интересный получается раскладец…

– Здравствуйте. Вы – Аристарх Африканыч Русаков, – без вопросительной интонации и всякого намека на удивление моим именем и отчеством произнесла женщина.

– Да, – ответил я, также не вкладывая в следующую свою фразу вопросительные нотки: – А вы – Маргарита Николаевна Бережная.

Она кивнула, оторвалась от компьютера и тетради и повернулась ко мне:

– У меня не так много времени, поэтому давайте сразу спрашивайте, что вас интересует.

– Хорошо, – сказал я и включил диктофон, положив его на стол. – Чем занимается ваша экспериментальная лаборатория?

– Наша лаборатория занимается стимулированием или торможением работы отдельных участков мозга, отвечающих за различные функции человеческой деятельности, – как-то заученно ответила Бережная, что мне крайне не понравилось. Наверное, она думала следующее: придет некий журналист, задаст несколько вопросов, которые ему поручили задать, получит расхожие и ожидаемые ответы и, удовлетворенный, уйдет. Что ж, Маргарита Николаевна, вы не на того напали…