Инна Бачинская - Девушка сбитого летчика

Капитан попросту сбежал из больницы, когда почувствовал, что способен стоять на ногах не падая, поклявшись посещать физпроцедуры, осмотры, сдавать анализы, не курить, не пить, не открывать рот на морозе и не заниматься спортом при температуре ниже нуля, чтобы, упаси бог, не довести ослабленный организм до воспаления легких.

Он сидел за праздничным столом, бледный, похудевший, обросший рыже-черной бородой, похожий на физика-интеллектуала, принимал поздравления и пожелания. Митрич надолго приник к его груди и прослезился. Савелий Зотов сиял, Федор Алексеев водил видеокамерой с видом заправского кинооператора. Ян Засуха вынес торт, в центре его возвышалась витая зеленая свеча с золотой ленточкой – символ жизни и удачи. Свеча горела, потрескивая, распространяя сладковатый удушливый запах горелых перьев и ванили. Верхние разноцветные розочки на торте заметно подтаяли.

– От меня лично! – сказал Митрич, ставя на стол пузатую бутылку «Hennessy». – Рад за вас, ребята! Жизнь – все-таки стоящая штука! – Он промокнул глаза салфеткой, заткнутой за пояс. С возрастом Митрич делался все более сентиментальным.

– За капитана! – сказал Федор. – Ну и напугал ты нас, капитан! Савелий поклялся никогда больше не переступать порога «Тутси»… в случае чего. А кутюрье Рощик требовал призвать к ответу доктора Мищенко, взять его за жабры или даже арестовать. Но все хорошо, что хорошо кончается, господа. Капитан жив-здоров, доктор Мищенко на свободе. За нашего друга-капитана!

Они выпили.

– Коля, у нас с Савелием к тебе вопрос, – сказал Федор. – Мы проводили производственные совещания в твоей палате, и мнения у нас разошлись. Я считал, что ты нас слышишь, а Савелий сомневался. Ученые на сей счет консенсуса пока не имеют.

– Я не сомневался… не совсем сомневался, – сказала Савелий. – Я надеялся, что ты нас слышишь.

– Слышал все до последнего слова, не сомневайтесь, – сказал Коля. – Даже когда вас выставляли из палаты. Вы это здорово придумали, держать меня в курсе. А вообще… я сейчас пытаюсь вспомнить, что я почувствовал тогда… вроде как провалился в черную дыру. Последняя картинка – он поворачивается, здоровый, согнутый, и не целясь стреляет! Я вижу вспышку, и чувство – будто с размаху отбросило в стенку. И все. Дальше – черная дыра. Даже боли не было – только толчок. А потом долго голоса, яркий свет сверху, потом тишина, темно и пусто, снова голоса, но уже другие и вроде уже знакомые… а потом вдруг вижу – трещины на потолке. Смотрю, думаю, что за… где я? И Савелий спит на стуле рядом, с книжкой на коленях. Хотел тронуть, а двинуться не могу – как привязан. И тут он просыпается и смотрит на меня, как на привидение… и книжка падает… и хлопает…

– Ага, а я смотрю, глазам не верю! Проснулся! Две недели… – Голос Савелия дрогнул.

– Они выпихивают меня в отпуск, потом медкомиссия, – пожаловался Коля. – Как подумаю, что могут комиссовать…

– Нет, я говорил с Мищенко. Он считает, что тебе повезло, легкие уцелели. Будешь работать, капитан, – успокоил его Федор. – В бизнес к брату тебе еще рановато. Разве что сам надумаешь.

– Не надумаю. Знаешь, человек начинает понимать и ценить, когда прихватит… и боится потерять. Только досадно, что я всю дорогу провалялся в отключке.

– Хватит на твой век стрелков, – утешил капитана Федор. – Знаешь, Коля, нам тебя очень не хватало. Правда, Савелий?

Савелий кивнул.

– Ты уж побереги себя, будь добр.

– Он уже признался? – спросил Савелий. – Нашли монету? И часы?

– Признался! Поет, как по нотам. А вещички пока не нашли. Он говорит, взял из сейфа только деньги, сейф был открыт, картина лежала на полу. Смахивает на имитацию грабежа, не правда ли? Он говорит, сразу понял, что к чему. Свиридов пригласил его на роль грабителя, но промахнулся. Как говорят, не рой другому яму.

– Как Антиквар, – заметил Савелий.

– Как Антиквар, – согласился Коля. – Сейчас прослеживают связи Свиридова, возможных клиентов… Работы непочатый край. А как вы… пока меня не было? Как поживает Ломакина?

– Анечка Ломакина встречается с парнем, – сообщил Савелий Зотов.

– С Круизером? – хмыкнул капитан.

– Нет! – замахал руками Савелий. – Приличный парень, в дубленке. Каждый день встречает ее после работы.

– Савелий, это Круизер, – сказал Федор. – Остепенился и поменял имидж, так сказать. Как моряк, который вернулся с моря, и охотник, который вернулся с холмов [12].

– Круизер? Тот самый? – всплеснул руками Савелий. – Не может быть!