Алёна Белозерская - Высшее наслаждение

– Благодарю, – сказала она перед тем, как войти в дом. – Вы проводите меня?

Вместо ответа Патон покачал головой, вежливо кивнул на прощание и передал в руки дворецкого. Сам спустился вниз, где его ожидала охрана. Седой мужчина, лет шестидесяти, вытянулся в струнку в ожидании, когда Полина снимет пальто, после, передав его подошедшей даме в сером брючном костюме, молча указал рукой в направлении левого крыла и двинулся вперед. Полина внимательно осматривалась и при этом не испытывала неловкости из-за своего любопытства. Гостиная была очень красивой, но не имела четко выраженного стиля. Много антиквариата и старинных полотен, кожаные диваны и кресла причудливо сочетались с произведениями модных авангардистов, дизайнерскими люстрами и суперсовременной техникой. Темный пол, стены, обитые светло-бирюзовым бархатом, y которых в два ряда располагались гравюры в белоснежных рамках.

– Анри Матисс, – сказал сопровождающий Полину мужчина, заметив, что она замедлила шаг, присматриваясь к надписям на полотнах.

Он подошел к массивной светлой двери и открыл ее, пригласив Полину войти. Сам остался стоять в коридоре и вежливо, но вместе с тем отстраненно улыбнулся, когда гостья проскользнула внутрь. Полина остановилась на пороге и вжала голову в плечи, когда услышала, что дверь за ней закрылась.

В отличие от роскошной гостиной, кабинет показался скромным. Книжные полки, письменный стол, диван, замысловатый торшер возле огромного кожаного кресла, чайный столик рядом с ним – такова была обстановка. И все же здесь пахло богатством. Полина сразу определила, что антикварные вазы на полках, подсвечники и старинные фолианты, стоящие в одном из книжных шкафов, которых в комнате было четыре, вполне могут превысить сумму в миллион фунтов. Голова закружилась, стоило представить, каким состоянием владеет старый дед, стоящий у окна и внимательно рассматривающий ее, притихшую, несколько испуганную могуществом, которое пропитало собой воздух во всем доме.

Обратив внимание на черный костюм и строгий галстук, Полина вспомнила о причинах траура, покраснела, но гордо вздернула подбородок. Саркис Абакян молчал, что казалось странным, ибо он пригласил ее для разговора, который почему-то не желал начинать. Полина тоже не решалась что-либо произнести вслух, просто смотрела на него, испытывая желание выскользнуть за дверь.

Она видела фотографии Абакяна в газетах и журналах, но в реальности он показался ей еще более властным и жестким. Белые, средней длины, волосы, блестящие и тщательно уложенные, придавали образу легкость и вместе с тем отталкивали, потому что не сочетались с угрюмым темным лицом, изъеденным глубокими морщинами. Угольно-черные глаза, живые и колючие, пронзали, заставляли сердце учащенно биться в груди. Хотелось отвернуться от взгляда-рентгена, но Полина выдержала его, даже выпрямила спину и приподняла бровь, будто отвечая на вызов. Тонкие губы, до этого надменно сложенные, изогнулись в приветливой улыбке, Абакян поставил на стол стакан, который держал в руке, и двинулся навстречу.

– Добрый день, мадам Матуа.

– Здравствуйте, – ответила Полина на рукопожатие.

– Что хотите выпить?

Голос у Абакяна был приятным на слух, но несколько напряженным, что казалось неудивительным, учитывая, какую невосполнимую утрату он понес несколько дней назад.

– Благодарю, я не пью с недавнего времени, – Полина улыбнулась кончиками губ и, увидев непонимание во взгляде, неожиданно для себя призналась: – После смерти Алекса, моего брата, я много дней не выходила из… – замолчала она и прикусила губу, понимая, что об этом не стоит говорить вслух.

– Запоя, – подсказал Абакян. – Я тоже испытываю желание закрыться в спальне и пить с утра до вечера. Но потом вспоминаю, что у меня есть внук. И знаете, это останавливает от ошибок.

Полина недоуменно нахмурилась, так как вовсе не предполагала, что разговор будет идти в столь неформальной манере. Она ожидала чего угодно, только не искренних признаний. С одной стороны, это расслабило, с другой – насторожило, ибо Полина чувствовала подвох в нарочитой душевности, которую демонстрировал дед.

– Господин Абакян, я…

– Зовите меня по имени, – поступило неожиданное предложение, на что Полина ошеломленно покачала головой.

– Я не могу, простите.

– Что ж, как знаете, – Абакян отошел в центр комнаты и указал на диван. – Присаживайтесь, – разрешил он, сам устроился в кресле напротив, предварительно захватив со стола стакан с виски. – Вы хотели спросить, для чего я пригласил вас?