Елена Яковлева - Со мной не соскучишься

— Ну скоро ты там? — В голосе Карена мне послышались звуки металла.

Я завернулась в махровую простыню и вышла.

— Ты свежа, как утренняя роза, — приветствовал меня Карен и заторопил: — Быстрей, быстрей!

Когда я оделась, Карен продемонстрировал мне набранную на компьютере бумагу — дарственную на квартиру:

— Едем к нотариусу, ненаглядная.

Он брал, что называется, круто.

Еще круче он стал выглядеть в моих глазах, когда буквально не глядя подписал дарственную у нотариуса. Я невольно вспомнила, как в годы нашей горячей любви он дарил мне по тем временам безумно роскошные вещи: золотую цепочку, импортные сапожки или красивое белье. Тогда я непременно должна была полдня демонстрировать ему его дары, восхищаясь, закатывая глазки, умильно сюсюкая. А уж как я «отрабатывала» их ночью! Глупая маленькая провинциалка, сиротка, заблудившаяся в московских джунглях, я принимала за любовь обыкновенную мужскую похоть. Впрочем, не исключено, что я получила по заслугам: ведь я тоже никогда не любила Карена. Как бы то ни было, а очередной его подарок мне еще только предстояло отработать. Надо отдать должное Карену — в походах по магазинам он тоже не поскупился. Для нужного случая в весьма дорогом салоне мне было куплено очень миленькое вечернее платье. Забыв обо всем, я выбирала и примеряла его не меньше часа, а Карен дожидался, терпеливо расхаживая вдоль рядов разноцветной одежды.

До сих пор мне казалось, что я равнодушна к этим внешним проявлениям внимания и заботы, что смирила в себе женскую страсть к вечному обновлению, а душу засушила, как цветок между страниц дешевого дамского романа. Ах, как я ошибалась!

Я с трудом остановила выбор на том единственном из платьев, которое женщина со вкусом найдет даже на ощупь, с завязанными глазами. А уж если смотришь на него, то сразу осознаешь — оно твое: нужное — подчеркнет, лишнее — изящно скроет. Прекрасное платье из натурального шелка цвета свежескошенной травы.

Как только прохладная ткань облегла мои ноги, в зеркале возникла иная женщина. Та, что оставалась по эту сторону, была, вероятно, немного полновата, не уверена в себе, издергана и имела серьезные основания считать себя неудачницей и алкоголичкой, но та, в зеркале, была словно из другого теста. Ее глаза играли, точно блики на морской воде, а волосы сияли, как церковные купола на солнце. Эта рыжеволосая дева взирала на меня с немым вызовом, в котором без труда читалось: «Да, это я. И вы можете взять меня, приласкать, посадить к себе на колени, но не надейтесь, что так будет всегда».

В обувном отделе мне сразу приглянулись модельные туфли с крошечными бантиками по бокам, изящные недотроги, похожие на сиамских котят, в испуге прильнувших друг к другу. Туфли оказались мне узковаты, но я уже просто не могла себе представить, что они достанутся кому-нибудь еще, кроме меня.

Кажется, своим новым обликом я произвела на Карена достаточно сильное впечатление. Во всяком случае, при моем появлении его левая бровь неуклонно поползла вверх. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы рослая разбитная продавщица не ввернула:

— Ну вот, теперь только норкового манто и не хватает!

Ни один мускул не дрогнул на одутловатом лице Карена, пока он расплачивался за покупки. Ничего удивительного, для него это не деньги, думаю, сопоставимую сумму он растрачивал в каком-нибудь модном заведении, дабы пустить пыль в глаза очередной — и не исключено, что провинциальной, — красотке. И они покупались, наверняка покупались, впрочем, какое мне дело до всех до них…

Норковым манто Карен меня все же не осчастливил, ограничившись песцовым, которое завез мне самолично ближе к вечеру. Скорее всего он позаимствовал его из гардероба моей более удачливой (пока!) соперницы.

Он доставил мне не только манто, но и приглашение на премьеру последнего шедевра того самого режиссера, который когда-то опрометчиво затащил меня на съемочную площадку. От стремительного развития событий я просто опешила, он не давал мне времени на раскачку.

— А зачем тогда, интересно, этот маскарад стоимостью в пять тысяч «зеленых»? — наседал Карен. — Чтобы ты мирно собирала бутылки в ближайших окрестностях?

Положим, насчет пяти тысяч долларов он, конечно, загнул, столько он на меня не потратил. Насчет бутылок — тоже, такими вещами я никогда не занималась. Хотя, говорят, от тюрьмы и от сумы…

Карен точно прочитал мои мысли:

— Дойдет и до этого, если я тебе не помогу. — Он, по своему обыкновению, искусно путал грешное и праведное. Получалось, что он мне помогал, а не безжалостно эксплуатировал. — А почему тебе и в самом деле немного не развеяться? — Карен широко ухмыльнулся, обнажив изрядно пожелтевшие зубы. — Твои бывшие подружки будут приятно удивлены, узнав, что ты еще жива. Только постарайся, чтобы от тебя не слишком несло нафталином, а то еще спугнешь нашего скромного героя. — Он просто-таки затрясся от смеха. Как всегда, его более всего веселили собственные остроты.