Конечно, ему ничего не стоило меня дожать: две-три минуты, и готово. Мы оба прекрасно понимали, что мои возражения — не более чем последний удар плавником рыбки, выброшенной на берег. Не мне выбирать роль, мне ее учить.
— Но как я буду выдавать себя за эту женщину, если известно, что она умерла? — нашлась я.
— А тебе и не нужно выдавать себя за нее. Оставайся собой. Достаточно уже того, что ты безумно на нее похожа, — просвещал меня Карен. — Тебе не придется совершать никаких героических поступков, просто будь сама собой, и все. Надо приложить минимум усилий, чтобы поддерживать к себе естественный интерес. Ничего особенно не скрывай, пожалуйся на разбитую жизнь, у тебя это, кстати, очень убедительно получается. Но обо мне ни слова. Мол, был один такой негодяй, но не более. Главное, чтобы он приблизил тебя к себе, а дальше получишь новые инструкции.
Я давно догадывалась, что Карен ведет сложную двойную, если не тройную жизнь, теперь же получила прекрасную возможность окончательно в этом убедиться. Афера — за его предложением непременно скрывалась какая-то афера. Но что мне оставалось делать, кроме как соглашаться? Впрочем, почему бы не попробовать?
— Могу я выставить встречное условие? — Мне на ум пришла гениальная идея.
Карен приподнял брови, давая понять: он весь внимание.
— Оформи квартиру на меня, и я согласна совершить покушение на американского президента.
На лице у него мелькнула легкая тень сомнения, сменившаяся задумчивостью, он снова покачался на носках ботинок и отчеканил:
— Идет. Но учти, если вздумаешь блефовать, все равно останешься ни с чем. Меня тебе не переиграть.
Мог бы и не напоминать: я слишком хорошо знала Карена. Но мне стало еще страшнее после его скорого согласия отдать квартиру. Дело принимало пугающе серьезный оборот.
— Я начинаю действовать только после нашего совместного визита к нотариусу, — схватилась я за последнюю соломинку.
В принципе еще можно было дать задний ход.
Карен не моргнул глазом:
— Хорошо. Тогда завтра у нас следующая программа: нотариус, магазины и премьера в Доме кино.
— Какая еще премьера?
— Но ведь где-то ты должна с ним встретиться? А он известный любитель муз и непременно будет на премьере.
Последний гвоздь в мой гроб был забит!
Потом я получила подробные разъяснения, достойные Штирлица, и фотографию «клиента» — мужчины лет тридцати пяти с «боксерским» носом (с искривленной, перебитой переносицей) и тяжелым подбородком. «Некрасивый, — отметила я про себя. — Ах Господи, какая разница!»
Я только спросила:
— А кто он такой?
Последовал неопределенный ответ:
— Так, один крутой парень.
Напоследок я поклялась не брать в рот ничего спиртного, но здесь я его обманула. Как только за ним захлопнулась дверь, я с удовольствием выдула весь оставшийся коньяк.
Хмель меня не брал. Я размышляла, в какую очередную историю вляпалась. Информации минимум: втереться в доверие к этому типу с боксерским носом, но зачем? Разумеется, не для того, чтобы восполнить собой давнюю утрату или проверить, способны ли «крутые» парни быть однолюбами. Да что мне, в сущности, до этого? Кроме того, Карен вовсе не похож на Деда Мороза, а я плохо представляю себя в качестве рождественского подарка.
Тут я волей-неволей вернулась в мыслях к самому Карену. Мы разбежались с ним более двух лет назад, и единственное, что нас теперь связывало, — это квартира, в которой я жила и которая в действительности принадлежала ему. Чем он занимался с тех пор? Спросите что-нибудь полегче. Когда-то до меня еще долетали светские сплетни, и я слышала о его отъезде то ли в Америку, то ли в Германию, и все. Сегодня он для меня кот в мешке, но, помня его по прежней жизни, я не сомневалась: он играет по-крупному, и вряд ли его игры можно назвать детскими.
Карен был пунктуален. Он появился в квартире в десять утра, когда я еще принимала душ, и сразу постучал в дверь ванной комнаты:
— Ненаглядная, нельзя же сразу нарушать условия договора. По-моему, в десять мы уже должны были выехать?
Он произнес свое увещевание строгим тоном, но я сразу поняла, что на самом деле он в прекрасном расположении духа. Похоже, он уже был готов с моей помощью выиграть эту игру.
С утра, на трезвую голову, я чувствовала себя еще отвратительнее. Пока он сновал по квартире, насвистывая и что-то нетерпеливо бормоча себе под нос, я стояла, прижавшись спиной к холодной кафельной стене, и, опустив взгляд, наблюдала, как струйки воды текут по моим все еще стройным, несмотря на совершенно безалаберный образ жизни, ногам. Мне страшно не хотелось выходить из ванной.
Читать дальше