Анна Князева - Подвеска Кончиты

– Проснулась, гулена? – в комнату вошла Зинаида Дмитриевна. – Рада, небось, что мать летит в Москву?

– Рада.

– А мне – лишенько…

Дайнека удивленно приподнялась на локте и посмотрела на старуху:

– Почему?

– Как я тут одна без нее буду?

– Едемте с нами!

– Да ну тебя, балаболка, – Зинаида Дмитриевна достала из комода кухонное полотенце и вышла.

– Людмила, ты уже проснулась? – это был голос отца.

– Да, папа.

– Тогда иди к нам.

Дайнека проворно оделась и побежала в комнату матери.

– Что-то случилось?

– Ничего. Нужно поговорить. Звонил Вешкин, он уже в Красноярске и скоро будет здесь. Потом сюда приедет Ломашкевич. Возможно, у него будут к тебе вопросы. Я очень просил его не вызывать тебя в кабинет, и он пошел мне навстречу.

Отец и мать сидели за столом, посредине которого красовался новенький электрический чайник, стояли красивые, в розах, чашки и ваза с конфетами и печеньем. Дайнека села рядом.

В комнату вошла Зинаида Дмитриевна, неся огромное блюдо с пирогами.

– Спасибо, Зинаида Дмитриевна. Может, действительно махнете с нами в Москву? – отец говорил серьезно.

– Нет, уж лучше вы ко мне приезжайте следующим годом.

– Приедем, непременно приедем, – пообещала Дайнека.

– Людмила, – тихо сказал Вячеслав Алексеевич, – хотел у тебя спросить…

– Спрашивай, папа.

– Валентин рассказывал тебе, как он убил охранников?

– Я только запомнила слова: «Убивать человека просто. У него такая тонкая шея…»

– Что он еще говорил? – лицо Вячеслава Алексеевича посуровело.

– Еще он говорил, что трудно только первый раз. Потом это работа.

– Ой, лишеньки мои, душегубец проклятый… – запричитала Зинаида Дмитриевна.

– Почему ты спрашиваешь? – Дайнеке хотелось понять отца.

– Пока тебя искали, сюда часто заходил Ломашкевич. Он высказал, на мой взгляд, очень интересную мысль. Следователь считает, что Маргариту Марцевич убил настоящий профессионал. И мы знаем, что для этого Валентин остался в вагоне. А вот по поводу охранников… Ломашкевич считает, что там действовал другой, менее профессиональный человек. Дилетант – так он его назвал.

Дайнека растерянно посмотрела на отца.

– Мне-то он говорил другое.

– По-видимому, раньше он ошибался.

Из прихожей раздался вежливый стук.

– Пришел ктой-то! – Зинаида Дмитриевна вскочила и заторопилась к двери. Спустя минуту вернулась в сопровождении Вешкина.

Тот с порога осведомился:

– Ломашкевич не приходил?

– Здравствуй, Сережа. Не приходил, – ответил отец.

– Простите, не поздоровался…

– С какими новостями приехал?

Вешкин многозначительно замолчал, потом, усевшись за стол, спросил Вячеслава Алексеевича:

– Помните, я сказал: чтобы спасти вашу дочь, нужно случиться чуду?

– Как видишь, оно случилось, – Вячеслав Алексеевич коснулся руки дочери.

– Но это не единственное чудо на сегодняшний день, – Вешкин многообещающе оглядел сидящих за столом. – Рассказываю…

Поставив перед ним чашку, Зинаида Дмитриевна придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни слова.

– Когда я прилетел в Москву, Добрынин устроил встречу с… в общем, не будем называть его имени. Этот человек позвонил Раку, и Вадим Николаевич назначил мне аудиенцию на своей даче. Когда я туда приехал, у ворот стояла машина «Скорой помощи» и полицейский «бобон». Разумеется, охрана меня не пустила.

– Кто такой Рак? – Дайнека непроизвольно поежилась. Ей представилось не копошащееся членистоногое, а огромная смертоносная опухоль.

– Человек, от которого зависела твоя жизнь, – сказал отец.

– Спустя час, когда я вернулся в город, – продолжил Сергей Вешкин, – мне сообщили, что Вадима Николаевича застрелили из снайперской винтовки. Стреляли с чердака соседнего дома, который был выставлен на продажу. Риелтор утверждает, что только на минутку оставил потенциального покупателя в одиночестве. На самом деле я так не думаю, – заметил по ходу Вешкин. – Но это еще не все.

– Что еще? – спросил Вячеслав Алексеевич.

– В тот же день в своей машине был убит Семен Крестовский. У него на коленях обнаружили сумку с деньгами. Как выяснилось, именно ту сумку, которую украли из вагона.

Дайнека опрокинула свою чашку. На белой клеенке образовалась лужица, в которой закружились коричневые чаинки.

– Ничего-ничего, я – тряпочкой… – Зинаида Дмитриевна ловила каждое слово рассказчика.

– В тот день, когда похитили вашу дочь, невозможно было представить себе такого невероятного стечения обстоятельств. Если честно, я в чудеса не верю. По моему убеждению, здесь вмешалась другая, третья сила.