Наталия Володина - Последняя песнь трубадура

– Да вы что себе позволяете! Да мне ж трибунал!

Парень толкнул Князева в камеру, закрыл дверь и постоял, тяжело дыша и напряженно думая.

Князев оглянулся, как затравленный зверь. Подергал прикрученную к полу ножку кровати, взял со стола оловянную ложку и с нечеловеческой силой ударил себя в грудь. Боли он не почувствовал, но кровь потекла. Нет, так не получится. Он разбежался и изо всех сил ударился головой о каменную стену. Голова оказалась крепче, чем ему сейчас хотелось. Он пытался ее разбить до тех пор, пока в камеру не ворвались надзиратели и не поволокли его в медсанчасть.

Тамара открыла шкаф, положила в большой чемодан несколько платьев, костюмов, обувь, куртку. Затем решительно закрыла чемодан и вынесла его на площадку. Какие наряды… Она достала небольшую сумку, положила в нее белье, парфюмерные принадлежности, пару книг, халат и тапочки. На спинку стула повесила брюки и тонкий свитер. Она готова к путешествию неизвестно куда. Походила по квартире. Вечер все не кончался. Вдруг раздался звонок в дверь. Тамара вздрогнула, открывать не хотелось, но она заставила себя это сделать.

– Какой гость, – сказала она презрительно-насмешливо. – Чему обязана?

– Я, конечно, извиняюсь, что так поздно, – заискивающе произнес Пенисков. – Просто решил зайти, спросить.

– И какие ж у вас ко мне вопросы?

– Какие? Простые. Все ли в порядке? Нет ли жалоб?

– У меня просто слов нет от такой заботы. И времени на беседы с вами тоже нет.

– Можно пройти?

– Еще чего. Вас на порог пускать нельзя. Это, к сожалению, известно не только мне. Дайте мне дверь закрыть.

– Нет, ну что вы! Почему? Я только узнать…

– Я скажу. Я на вас заявления не писала. Из чего не вытекает, что вас не посадят. Мысль ясна?

– Это очень ясная мысль, – вдруг произнес третий, очень знакомый голос.

– Филипп, – ахнула Тамара. – Я вас не ждала.

– Я хотел быть неожиданно. Этот господин можно отодвинуть?

– Конечно. Даже нужно. Заходите.

Они захлопнули дверь перед носом Пенискова и какое-то время смущенно смотрели друг на друга.

– Ой, вы проходите в гостиную. Я ваш любимый чай заварю. И варенье у меня есть.

Филипп с деловым видом выпил две большие чашки чаю и съел небольшую вазочку варенья. Затем серьезно произнес:

– У нас расставание, Тамара. Недолгое расставание.

– Да, я помню, вы приедете к нам с Диной потом.

– Я – человек Дины и Рича. Я обязательно приеду потом. Но я приеду к вам, Тамара.

– В смысле.

– Не знаю, как точно сказать. Мне почудилось, что вы будете моя супруга. Законный брак в российской загсе.

– Филипп, – рассмеялась Тамара. – Какую ерунду вы несете. Ее даже невозможно перевести.

– Эта ерунда – есть все, что я хотел сегодня сказать.

Он встал, раскрыл маленькую коробочку, достал изящное кольцо с розовым бриллиантом и надел его Тамаре на палец. Затем торжественно поцеловал ее руку и откланялся.

«Что же это такое?» – Тамара бессильно опустилась на диван после его ухода. Она посмотрела на кольцо, на пустую вазочку из-под варенья и вдруг почувствовала, что улыбается. «Господи боже мой!» – закрыла она лицо руками, смеясь и плача.

В аэропорт все приехали за час до вылета. Дина и Тамара совсем не спали в эту ночь. Они боролись с нежеланием отрываться от места. Они обе не относились к категории легких людей, а в том, что им не достался легкий опыт, сомневаться не приходилось. А несчастья и потери многих привязывают к месту крепче, чем удовольствия. Рано утром они повезли гостинцы в больницу. Их не желали пускать: был неприемный день. Но Дина раздраженно cказала:

– Хорошо, мы уйдем. Но вернемся с прокурором. Думаю, вы узнали Тамару Синельникову. Я, кстати, ее адвокат. И вы даете нам свежий материал для уголовного дела, возбужденного против вашей больницы.

Их впустили. Тамарины бывшие подруги радовались, восхищались, прятали по палатам привезенные сокровища, а Тамаре казалось, что она задыхается, что сейчас за ее спиной вновь захлопнется дверь без ручки и растает ее иллюзорная свобода. Но все благополучно завершилось. И подруги поехали прямо в аэропорт, куда уже доставили их скромный багаж. В свите Ричарда незаметно прошел на борт самолета Топаз. Сергей, который приехал проводить, философски заметил:

– Оказывается, личный самолет нужен в первую очередь собакам. Вас бы пустили в любой другой. Какие планы, Ричард?

– У нас есть дела в Нью-Йорке, Лондоне, Париже. Небольшие обязательства Дины по контракту. Потом я предлагаю отдохнуть на вилле в Тунисе. В Хаммамете. Девочкам и собаке там понравится. А дальнейшее путешествие зависит от них.