Алан Уильямс - Дневники Берии

– Ну иди, да поживее, и не закрывай дверь туалета!

Борис пошел к туалету, он слышал, как пилот сказал русскому: «Через четыре минуты пересечем границу».

Самолет сильно накренился, и Бориса сильно стошнило. Все внутри него перевернулось от одной мысли, что его насильно тянули туда, откуда он с таким трудом сбежал. Через четыре минуты он будет в руках коммунистов!

Он был опустошен, его выворачивало наизнанку. Он был согласен па пулю в колено – на что угодно, только бы не возвращаться назад!

Русский стоял в прежней позе, дуло автомата было повернуто в сторону Бориса. Борис прислонился к стенке. И вдруг он увидел надпись по-французски: «Осторожно. Не прислоняться. Ручку не поворачивать». Не отдавая себе отчета в том, что он делает, полубессознательным движением Борис повернул ручку влево. Дверь подалась и медленно пошла в сторону. Через секунду он летел вниз – в бездну.

Аэропорт в Сен-Дени, столице Реюньона, отличался современной архитектурой и парижским сервисом: служащие, темнокожие креолы, были одеты в темно-синюю фирменную одежду с белоснежными рубашками и разговаривали на безупречном французском языке. Хорошенькая француженка поменяла мои двести долларов на франки, а другая – еще более привлекательная блондинка – оформила прокат на машину «симка», вручила карту острова и туристический проспект. На карте остров своей формой напоминал яйцо в разрезе, узкая линия берега окаймляла желток гор, испещренный звездочками вулканов и точками селений, очень живописных, как объяснила блондинка. Самым красивым, по ее словам, был поселок Киласс, располагавшийся на высоте две тысячи метров.

Она показала на карте место, отмеченное красным, и объяснила, что это действующий вулкан, окруженный остывшей лавой.

– Замечательный вид! – сказала она и улыбнулась ослепительной улыбкой.

Я спросил о гостинице, и она порекомендовала гостиницу в Бургенвилле. Она была очень любезна и проводила нас до машины. По дороге в гостиницу я купил газеты «Фигаро» и «Тайм» и узнал, что «Дневники Берии» по-прежнему оставались бестселлером. Татана хранила мрачное молчание.

– Ты флиртовал с этой блондинкой, – вдруг сказала она. Я усмехнулся. Татана ревнует – еще месяц назад это было невозможно представить.

– Она меня дразнила, а я был сдержан, – сказал я.

– Конечно-конечно. Тебе и в голову не пришло остановить ее, когда она рассказывала об острове. А она не гид, – заметила Татана.

– У нас с тобой масса времени, дорогая, и мы можем сами познакомиться с островом.

Татана взяла газету и уткнулась в нее.

Мы уже подъезжали к Бургенвилю, как вдруг Татана вскрикнула по-русски, затем простонала:

– О господи! Какое несчастье!

Она была мертвенно бледна, пальцы ее сжались так крепко, что я едва вырвал газету. И сразу же увидел сообщение:

«Смерть в воздухе»

«Возле Габбендорфа юго-восточнее Вены найдено тело мужчины. Предполагают, что он выпал из частного самолета. Имя человека – Борис Дробное, он русский эмигрант, проживающий в Мюнхене. Полиция вскоре допросит владельца самолета доктора Феликса Радина, австрийца».

Я перечитал заметку дважды. К горлу подступила тошнота. Татана рыдала и стонала. Я не мог вымолвить ни слова. Наверное, его выследили и он не захотел сдаться живым. Скорее всего, это самоубийство. Если бы его хотели убить, могли бы найти более удобный способ и уж конечно не оставили бы при мертвом документы. Бедный, бедный Борис! Я вспомнил, как я пытался отговорить его от сумасшедшей затеи. Мне виделось его большое мертвое тело, распростертое на земле где-то на подступах к «железному занавесу».

– Скоты, мерзавцы, мразь! – Татана яростно глотнула виски.

В гостинице регистрировали постояльцев, и нам пришлось предъявить паспорта. Очень деловитая француженка средних лет предложила нам пройти наверх в номер, а сама занялась паспортами.

Номер был чистым и прохладным. Я принял душ, Татана рыдала и пила виски.

– Не верю, не могу поверить, что он мертв, – повторяла она в отчаянии. – Он был такой живой!

Я к этому времени потерял всякие сомнения относительно случившегося и начал думать о том, как это может отразиться на нас. Намерения Москвы были более чем очевидны: захватить кого-нибудь из нас, увезти в Союз и допросить.

Я решил заглянуть в «Тайм» и обнаружил заметку о «Дневниках Берии». Поднимался вопрос о подлинности книги. Отмечалось, что если это подделка, то авторам не поздоровится, так как за ними охотится КГБ.