Александр Силаев: Пародии

Разрешить спор силой они не могли: все выросли христианами, почитавшими доброту чувств первой заповедью. Тогда меньшая часть просто отделилась от большей и ушла к истоку реки. Оставшиеся продолжали жить в труде, посту и молитве. А Христовы Братья начали готовться к Концу Света более ретиво, чем готовились до наступивших времен. Теперь им никто не мешал. Три года и шесть месяцев триста человек готовились к окончанию мира сильнее, чем обычно это принято делать.

Они считали себя избранными и знающими больше, чем остальные люди, которых не коснулась крылом благодать. Они чувствовали, что думают о Боге больше, чем о себе - может быть, единственные на проклятой земле... Но тогда они должны служить Христу горячее, чем не познавшие настоящее лицо Бога. А между тем они молились, подражая другим, постились как все и читали совершенно такую же Библию.

Они могли годами жить в заунывном прошлом, но самый старый как-то сказал: чувствую смерть и праведную жизнь позади, и хочу умереть, как Господь - распните меня! Община задумалось: не богохульство ли предлагает старик? Но потом решили, что вторые крестные муки не могут оскорбить Христа, а любого из потомков Адама только возвысят. Особенно крестные муки, взятые добровольно, без принуждения, когда человек с улыбкой после безгрешной жизни выбирает страшную смерть.

На поляне сбили конструкцию из больших неструганых досок. Старик орал, когда его ладони приколачивали к дереву, но песнопения трех сотен человек заглушили неуместное в такую минуту. К вечеру он перестал жить. Душа отлетела в рай, а проводившие ее туда благодарили Творца за возможность пережить такое.

Через месяц к общине обратился сын распятого. Он просил дать ему умереть той же смертью. Он хотел скорее в рай, вслед за отцом. И снова песнопения заглушали боль. Через два часа он благополучно умер.

На следующий день уже трое человек попросили распять их. Узнав об этом, к троим присоединилось пятеро, среди них два мальчика, девяти и одиннадцати лет. Община непреклонно определила: великой чести умереть на кресте может удостоиться один избранник за месяц. Только один, причем он должен быть самым праведным из оставшихся. Неважно, кто это будет: мужчина, женщина или ребенок. Но он должен чувствовать за собой безгрешность. Тогда поселенцы и превратились в Христовых Братьев.

Однажды распятие сорвалось: женщина должна была удостоиться крестных мук, но в последнюю ночь пала, не выдержав груза благочестия - отдалась когда-то любимому. Община изгнала прелюбодеев, и несчастная утопилась, чувствуя за собой позор. Мужчина добрался до губернского города и рассказал эту историю двум судебным канцеляристам, но ему не поверили, а за безумный вид приговорили к тюрьме.

...В последний день мальчик испугался распятия, убежал в лес. Его искали и привели обратно. Через две недели душа смирилась и он кротко поднялся на таежную Голгофу, прославляя Господа нашего Исуса Христа.

По счету ему выпало стать тридцать шестым, но кровь тридцать седьмого не пролилась. У ребенка осталась мать, способная усомниться в вере, каждый день живя в страданиях сына. Из-за женщины и прекратилось служение: отступница смогла убежать, два дня шла по лесу, вышла на город и донесла губернатору на общину. Поклонение Исусу на лесной поляне было запрещено, но арестов, как легко понять, не последовало: убийцы и убитые выглядели неразличимо, поэтому говорить о преступлении казалось нелепо... хотя многие полагали, что в Курултайской низменности происходило более страшное, чем убийства.

Об этой истории много писали столичные газеты начала века, но к единому мнению общество так и не сумело придти.