Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

Самой же девушке работа в салоне нравилась намного больше, чем в агентстве, и она рассчитывала, что через какое-то время у нее будет больше возможностей развиваться именно в в этом направлении; поработает в новом бутике Дэвида, наберется знаний и опыта, а потом уйдет в самостоятельное плавание. Конечно, надо признать, что без денег Элизабет, ее имени и помощи честолюбивые мечты Линды даже частично вряд ли могут исполнится, но, к счастью, тетка не боится вкладывать свои инвестиции в новые виды бизнеса. Удалась же ее авантюра с заведениями, практикующих молекулярную технологию приготовления пищи, хотя многие ее отговаривали – мол, в провинции… какая там «атомная кухня», а Минерва не стала никого слушать и правильно сделала!

Линда сладко зевнула и потянулась, как вдруг в ее голове появилось воспоминание о кузине, что враз испортило хорошее настроение девушки, заставив ту досадливо поморщиться… Энн Старлингтон! Если бы не стало и этой выскочки – мир стал бы чище и лучше для нее, Линды. Темная тяжелая субстанция, похожая на отравляющую желчь, вытеснив кровь, стала растекаться по жилам, оседая в груди тяжелым камнем ненависти. Даже мысленно мисс Доэрти не хотела себе признаться, что Энн смогла затмить признанных местных красавиц и не потому, что была красивее – вопрос, безусловно, вкуса – а потому, что была непосредственна и естественна. Кузина возвратилась как раз к осеннему показу мод, который проводили Дэвид и Джеймс. Да, мужчины сделали правильный ход, пригласив Энн в качестве модели. Конечно, великолепная организация всего показа, оформление подиума, фуршет – все было продумано тщательно и с безупречным вкусом. Этого у гомиков не отнять. Да и сам городской Дворец и площадь Радужных Фонтанов представляли собой красивое зрелище; цветы на клумбах были подобраны с определенной последовательностью: разноцветье красок создавало впечатление удивительных рисунков. Интерьер зала, где проходил показ, украшали многочисленные панно, скомпонованные из растений зеленых, желтых, голубых и красных оттенков. Фонтаны, легкий шлейф ароматов (разумеется, применялось озонирование воздуха), приятный блюз, чувственные улыбки, грациозные движения, струящийся шелк… Блеск гламура и чуть эпатирующей роскоши… Совсем «чуть», чтобы не оскорбить сдержанную эстетику настоящего богатства. Сам показ был срежиссирован Дэвидом и Джеймсом как зрелищный спектакль с продуманным сценарием, кроме того, позиционировался в виде театрального действа, а не банального процесса купли-продажи. Вечер тогда прошел замечательно… до определенного момента, после которого у Линды испарилось малейшее желание предаваться веселью… И память вновь услужливо продемонстрировала неприятные эпизоды того вечера перед ее мысленным взором. Помечтать о прелестях любви не получилось. Зато негативные ощущения мобилизовали в ней спортивную злость и желание безжалостной войны. Как писал Лопе де Вега: «Чем больше трудностей в борьбе, тем и победа будет краше»!

Без сожаления расставшись с теплой и уютной постелью, Линда быстро накинула на себя махровый халат, но не стала завязывать на нем пояс. Босиком пробежав к зеркальной стене в дальней части спальни, она сняла свое облачение и осмотрела свою фигуру, которая могла бы украсить обложки глянцевых журналов, а вот «язык» подиума – вряд ли. Разве что возникнет потребность в невысоких манекенщицах, а это, в принципе, более чем сомнительно. Что ж, существуют другие варианты… Девушка понимала, что ее серьезно ранило превосходство Энн именно в том, модельном, показе. Глупо было завидовать. Линда сознавала сей факт, но пока ничего не могла поделать с этой, какой-то детской и нелепой, завистью. Вылечить эту глупость могло время и… еще кое-что.

Улыбнувшись своему отражению, девушка вновь надела халат и, завязав пояс, возвратилась к своей кровати, сунула ноги в домашние туфли и подошла к огромному окну. Раздвинув светлые розовато-бежевые шторы, Линда посмотрела в окно: утро порадовало безоблачным небом и мягким неярким светом осеннего солнца. Легкий свежий ветерок прорвался в открытую часть окна, привнеся в комнату свежесть и очарование наступающего дня.

После легкой пробежки и душа, Линда прошла на кухню и включила телевизор; достала из холодильника апельсины и яблоки и приготовила из них сок. А затем, подсушив пару тостов, она приготовила из них бутерброды с нежирной ветчиной и отварной телятиной, приправив закуску свежими овощами и зеленью. Свежесваренный кофе с молоком завершал ее обычный утренний ритуал. Каши она не любила, а чаю обычно предпочитала кофе, какао или горячий шоколад. За едой Линда просматривала газеты, время от времени прислушиваясь к транслируемым телепередачам, но ничего, заслуживающего ее внимания, не было.