Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

Женя пожала плечами.

- Кузнецов действовал в состоянии аффекта. Не исключаю, что он был пьян. Ну, или находился под действием какого-нибудь наркотика. Уверена, что экспертиза это подтвердит.

Дьякон прищурил золотисто-карие глаза.

- Ваша версия звучит логично, - сказал он. - Но не забывайте о том, что нам рассказал Петр Каменков.

- Если у вас есть своя версия - изложите ее, - сказала Женя строгим голосом.

- Пожалуйста, - кивнул отец Андрей. - Неизвестный преступник сначала убил священника, а потом выкопал его тело из могилы. Копать ему помогал сторож Кузнецов. Когда дело было сделано, Кузнецов получил в награду золотые часы священника.

Женя задумчиво посмотрела на свои пальцы, сжимающие ручку чашки.

- Но кому мог понадобиться мертвец? - спросила она. - И потом, что значит этот след ботинка на рыхлой земле? Вы ведь не думаете, что Кишлевский сам встал из гроба?

Отец Андрей выдохнул густую струю дыма и отхлебнул из чашки. На мгновение он представил себе, как ксендз Кишлевский встает, подобно вурдалаку, из могилы, отряхивает с одежды пыль и грязь и, безумно сверкнув глазами, шагает по рыхлой земле к сторожке Кузнецова. Там он снимает с руки золотые часы и передает их кладбищенскому сторожу, как плату за то, чтобы сторож держал язык за зубами.

- Евгения, я уверен, что…

Но, взглянув на девушку, дьякон оставил фразу незаконченной. Женя клевала носом над чашкой с остывшим чаем.

- Женя! - окликнул ее отец Андрей.

Девушка открыла глаза.

- Что? - тихо спросила она. - Вы что-то сказали?

- У вас глаза закрываются, - мягко произнес отец Андрей. - Вам пора спать.

Женя зевнула, прикрыв ладошкой рот.

- Так устала, что прямо с ног валюсь, - сообщила она.

- Я постелю вам в спальне, а сам лягу на диване в гостиной.

Евгения нахмурилась и покачала головой:

- Нет. На диване лягу я. Вы с вашим ростом на нем не поместитесь.

- Да, но вы девушка.

- Никаких возражений, - отрезала Женя. - И перестаньте называть меня девушкой. Для вас я - младший лейтенант Гранович.

Выплюнув песок, он вскинул ружье и выстрелил прямо в потное, гладко выбритое лицо бандита, затем отбросил бесполезный уже карабин и откатился в сторону. «Главное в рукопашном бою - чтобы не кончились патроны», - как насмешка, пронеслись у него в мозгу слова ротного.

Под рукой блеснуло лезвие охотничьего ножа. То самое лезвие, которым пять минут назад один из боевиков перерезал горло молодому парню-вэвэшнику. Он схватил нож и снова откатился в сторону. Фонтан песка, выбитый из земли автоматной очередью, обжег ему щеку. Глаза забились песком, но он успел увидеть черную тень, взметнувшуюся над ним, и ударил в эту тень ножом.

Тень превратилась в огромную голову чудовища, и эта голова склонилась над ним и оглушительно рыкнула. Он отшатнулся от огнедышащей, зловонной пасти - и проснулся.

Открыв глаза, отец Андрей тут же опять зажмурил их от яркого света, бившего в окно. Несколько секунд он не мог понять, где находится. Лишь сообразив, что эта комната - спальня в его собственной квартире, он позволил телу расслабиться.

Часы показывали восемь часов утра. Погода за окном не радовала и не настраивала на жизнелюбивый лад. Бледно-серое небо, черные абрисы деревьев на фоне многоэтажек, похожих на торчащие из земли огромные скелеты доисторических чудовищ.

Поднявшись с постели, Андрей Берсенев подошел к DVD-проигрывателю. Легкое нажатие указательного пальца - и в комнате, освещенной серым утренним светом, зазвучали первые ноты композиции «Magic Women» Карлоса Сантаны.

I got a black magic woman

got me so blind I can’t see…

Дьякон принялся разминать суставы и мышцы, стараясь не думать о кошмарном сне.

I got a black magic woman

she try’in to make a devil out of me.

Тридцать подтягиваний на перекладине, триста отжиманий от пола, сто быстрых приседаний с грифом штанги на плечах - такая разница взбодрит кого угодно.

Покончив с зарядкой, дьякон выволок на середину комнаты боксерский мешок, висевший на специальном тросе под потолком, и принялся осыпать его ударами. Он бил и бил, не остервенело, но методично и жестоко, словно черный мешок был сосредоточием мирового зла, и процедура изгнания этого зла из мира требовала не гнева и не страсти, а одного только усердия. Через десять минут дьякон остановился, привел в порядок дыхание и убрал мешок за шкаф.

Приняв ледяной душ, Берсенев растер тело махровым полотенцем. Когда он выходил из душа, на его пути возникла Женя. Она, как и вчера, была одета в махровый халат. Заспанное и припухшее от сна лицо девушки делало ее еще моложе.