Жорж Сименон - Мегрэ и Клошар

- Может ли эта рана явиться результатом падения на набережную?

- Наверняка нет. Человека крепко ударили по голове чем-то тяжелым молотком, разводным ключом или, к примеру, монтажной лопаткой для шин.

- И после этого он потерял сознание?

- Да, и настолько ушел в себя, что даже сейчас ещё в коме, не исключено, что это продлится несколько дней. Впрочем, вероятно и то, что он с часу на час очнется.

У Мегрэ тут же перед внутренним взором возникла картинка - берег Сены, берлога Тубиба, мутные воды, мчавшиеся от неё в нескольких метрах, вспомнились и сказанные недавно фламандцем слова.

- Извините мою настойчивость. Но вот вы сказали, что его стукнули по черепу. Один ли раз?

- Почему вы об этом меня спрашиваете?

- Это может иметь значение.

- Когда я осматривал Келлера в первый раз, то подумал, что его, возможно, ударили несколько раз.

- Какие были основания так полагать?

- Потому что разорвано одно ухо, а на лице имелось несколько неглубоких ран. Но теперь, после того, как его побрили, я рассмотрел его поближе...

- И к каким пришли выводам?

- Где это произошло?

- Под мостом Мари.

- Во время драки?

- По-видимому, нет. По всей вероятности, он спал, когда на него напали. А вы сами считаете такой ход событий правдоподобным?

- Вполне.

- И полагаете, что он сразу же лишился чувств?

- Почти уверен в этом. После вашего разъяснения мне понятно, от чего у него появились другие, второстепенные раны. Его ведь вытащили из Сены, верно? Они показывают, что пациента не несли на руках, а волочили по мостовой. В этом месте есть песок?

- В нескольких метрах разгружают баржу с ним.

- Ясно, а то я обнаружил его в порезах.

- Получается, что Тубиба...

- Как вы сказали? - удивился профессор.

- Так его прозвали клошары с набережных. Но, может статься, он и впрямь врач.

Кстати, за тридцать лет службы Мегрэ впервые столкнулся под мостами с медиком; однажды ему попался бывший преподаватель химии из провинции, а до этого, несколькими одами ранее, случай свел его с женщиной, знававшей в прошлом свой звездный час, ибо она была блистательной цирковой наездницей.

- Убежден, что он лежал и, вероятно, уже спал, когда на него напал или напали...

- Шарахнул кто-то один, раз лишь одно из ранений серьезное.

- Согласен. А раз он впал в забытье, его сочли мертвым.

- Допустимо.

- При этом его не несли, а просто тащили по камням, чтобы в итоге выбросить в Сену...

Профессор слушал с серьезным и задумчивым видом.

- Такая версия подходит, как считаете? - допытывался Мегрэ.

- Целиком и полностью.

- Скажите, с медицинской точки зрения возможно ли, чтобы оказавшись в воде, да ещё и уносимый течением, он очнулся и принялся кричать?

Профессор почесал затылок.

- Ох, уж очень многого вы от меня хотите, и мне не очень хотелось бы отвечать слишком категорично. Скажем так, не думаю, что ещё невозможно. При контакте с холодной водой...

- Он, значит, пришел в себя?

- Не обязательно. Больные, даже находятся в коме, говорят и мечутся. Можно допустить...

- А он ничего не сказал, пока вы его осматривали?

- Неоднократно стонал.

- Утверждают, что когда его вытащили из воды, глаза Келлера были открыты.

- Это ни о чем не говорит. Предполагаю, вы хотите его увидеть лично? Тогда следуйте за мной.

Он провел их к третьей двери, и старшая медсестра смотрела, на них с некоторым недоумением и, наверное, с определенным осуждением.

Лежачие больные проводили глазами небольшую группу, остановившуюся у изголовья одной из коек.

- Собственно говоря, смотреть тут особенно не на что.

Действительно, голова и лицо клошара почти полностью скрывали бинты, оставляя взору лишь глаза, ноздри и рот.

- Как велики его шансы выпутаться из передряги?

- Процентов семьдесят. Положим, даже восемьдесят, учитывая крепкое сердце.

- Благодарю вас.

- Как только он очнется, вас оповестят. Оставьте номер телефона старшей медсестре.

Как хорошо было вновь очутиться на свежем воздухе, увидеть яркое солнце, спешащих прохожих, красно-желтый автобус, из которого на паперть Собора Парижской Богоматери высыпали туристы!

Мегрэ шел, снова углубившись в свои думы, заложив руки за спину, и Лапуэнт, чувствуя, что патрон озабочен, тоже помалкивал.

Они втянулись в арку входа в Уголовную полицию, поднялись по широкой лестнице, казавшейся в лучах пробивавшегося сюда солнца ещё более пыльной, чем обычно, и вошли наконец в кабинет комиссара.

Тот первым делом настежь распахнул окно и взглядом обежал караван барж, спускавшихся вниз по течению.