Жорж Сименон - Неизвестные в доме

Люска тоже повернулся к Эмилю, и взгляд его был еще мрачнее, чем взгляд его школьного товарища.

- Скорее, обидчивый, - отчеканил он.

Эмиль насмешливо хихикнул. Еще немного, и он призвал бы суд в свидетели, таким неслыханным и чудовищным показалось ему нахальное утверждение Люска, что он был обидчив. Он с трудом удержался, чтобы не встать с места, не запротестовать вслух.

- Насколько я вас понял, вы хотите сказать, что он был завистлив. Не торопитесь отвечать... Маню, как и вы, жил в скромных условиях. Многие ваши одноклассники были не так далеки друг от друга по своему имущественному положению. В таких случаях часто возникают различные кланы. Рождается зависть, которая легко переходит в ненависть.

Тут послышался голос Маню, который начал было:

- Да что ты там...

Но председательствующий прикрикнул:

- Молчать! Дайте говорить свидетелю.

Впервые с начала процесса Маню взбесился от злости и готов был призвать весь зал в свидетели такой неслыханной наглости. Не в силах сдержаться, он продолжал что-то ворчать, и председательствующий повторил:

- Молчать! Только свидетель имеет слово.

- Да, господин председательствующий.

- Что да? Означает ли это, как сказал господин прокурор, что ваш товарищ был завистлив?

- Да.

Тут заговорил Рожиссар.

- Судя по вашим прежним заявлениям, подсудимый - впрочем, он сам это подтверждает, - просил вас познакомить его с вашими приятелями. Припомните-ка хорошенько. Не было ли поведение Маню в отношении Эдмона Доссена вызывающим с первого же вечера, то есть с того вечера, когда произошел несчастный случай?

- Чувствовалось, что он его не любит.

- Хорошо. "Чувствовалось, что он его не любит". Выражал ли он свою неприязнь более откровенным образом?

- Он обвинил Эдмона, что тот передергивает.

Временами казалось, что Эмиль не выдержит и перепрыгнет через перила, отгораживавшие его от публики, до того он был напряжен.

- А что ответил Доссен?

- Что это правда, что он самый из всех нас умный и что Маню, если только сумеет, пусть тоже передергивает.

- В течение последующих дней вы часто виделись с Маню? Если не ошибаюсь, вы оба работали на одной и той же улице?

- Первые два-три дня.

- Что?

- Он со мной разговаривал. Потом, когда у него с Николь все пошло хорошо...

Хотя на брюках у него не было складок, все заметили, как дрожат его колени, словно Люска била лихорадка.

- Продолжайте. Мы стараемся установить истину.

- Он перестал интересоваться нами, и мной в том числе.

- Короче, он достиг цели! - отрезал Рожиссар, самодовольно выпрямляя стан. - Благодарю вас. Больше вопросов не имею, господин председательствующий.

Лурса медленно поднялся с места.

Первые же его слова были началом боя:

- Не может ли свидетель сказать, сколько отец давал ему карманных денег?

И, когда Люска живо повернулся к адвокату, сбитый с толку этим вопросом, Рожиссар сделал знак председательствующему.

Но Лурса уточнил:

- Господин прокурор требовал от свидетеля не точных, вполне определенных сведений, а, так сказать, сугубо личного мнения. Да позволит он мне в свою очередь осветить личность Эфраима Люска, называемого Жюстеном.

Не успел он закончить фразу, как Люска стремительно произнес:

- Мне не давали денег. Я сам их зарабатывал.

- Чудесно. Разрешите узнать, сколько вы зарабатывали в "Магазине стандартных цен"?

- Примерно четыреста пятьдесят франков в месяц.

- Вы оставляли их себе?

- Из этой суммы я давал родителям на питание и стирку триста франков.

- Сколько времени вы работаете?

- Два года.

- Есть у вас сбережения?

Он злобно бросал свидетелю вопросы прямо в лицо. Рожиссар снова беспокойно гпевельнулся в кресле и наклонился с таким расчетом, чтобы председательствующий мог услышать его слова, произнесенные вполголоса.

- Больше двух тысяч франков,- буркнул Люска. Лурса с удовлетворенным видом повернулся к присяжным:

- Свидетель Эфраим Люска имеет больше двух тысяч франков сбережений, а ему только девятнадцать лет. Работает он всего два года.

И снова злобно спросил:

- А одеваться вам приходилось на оставшиеся сто пятьдесят франков?

- Да.

- Значит, вы одевались на эти деньги, и тем не менее вам удавалось откладывать примерно по сто франков в месяц. Иными словами, у вас не оставалось на личные расходы и пятидесяти франков. Может быть, вы тоже умеете передергивать в покер?

Люска растерялся. Он не мог отвести глаз от этого мастодонта, от этой лохматой физиономии, от этого рта, откуда, как пушечные ядра, вылетали вопрос за вопросом.