От романа к роману характер Мегрэ непрерывно развивается и усложняется. Сименон подробно рассказывает нам о жизненном пути своего героя, его детстве и юности, о несбывшейся мечте Мегрэ стать врачом, о том, как он поступил в охрану уличного порядка и проводил весь день на ногах на набережных, вокзалах, рынках Парижа, о том, как он перешел на работу в Сыскную полицию и, занимаясь своим первым расследованием, столкнулся с двумя видами правосудия правосудием для бедных и правосудием для богатых (<����Первое дело Мегрэ>).
В романе <����Мегрэ, Лоньон и гангстеры> перед нами уже умудренный опытом мужественный человек. Если в ранних романах интерес читателя привлекает главным образом драматическое событие, свидетелем которого оказывается комиссар Мегрэ, то позже из свидетеля Мегрэ превращается в центральное действующее лицо. Сименон подчеркивает это даже и названием романов: <����Мегрэ сердится>, <����Мегрэ развлекается>, <����Мегрэ в Нью-Йорке>, <����Мегрэ и старая дама> и т. д.
Писатель постепенно расширяет поле деятельности Мегрз. Из бедных предместий, провинциальных городков, рыбачьих поселков он попадает в чопорные буржуазные кварталы (<����Мегрэ и строптивые свидетели>), в высший свет (<����Мегрэ путешествует>) и даже в правительственные сферы (<����Мегрэ у министра>). Этот новый мир внушает ему отвращение, и всякий раз он в ярости покидает тех, кто причисляет себя к сливкам общества. Снисходительный к проступкам маленьких людей, Мегрэ безжалостен к богатым бездельникам, эгоистам, стяжателям и ханжам.
С каждым романом растет критическое отношение Мегрэ к действительности. Обостряются конфликты с выпускниками юридических школ - не знающими жизни франтоватыми прокурорами и судьями. Раньше Мегрэ надеялся стать <����штопальщиком человеческих судеб>, верил в действенность своей помощи пострадавшим. Теперь он все чаще отдает себе отчет а ограниченности своих возможностей, ц Сименон рассказывает нам о том, как <����Мегрэ колеблется>, <����Мегрэ ошибается>, <����Мегрэ терпит поражение>, <����Мегрэ боится>, <����Мегрэ защищается> и т. д.
Мегрэ расстается со многими иллюзиями, но никогда не утрачивает любви к людям и веру в них. <����Именно потому, что я видел много всевозможных гнусностей, я смог прийти к выводу, что они с лихвой компенсируются мужеством, доброй волей и самоотверженностью людей>, - говорит Сименон устами своего героя. С годами Мегрэ многое понял и на многое стал смотреть иными глазами. Его все больше влечет не расследование уголовных дел, а исследование сложных человеческих характеров и социальных противоречий. Последние романы цикла Мегрэ особенно близки к психологическим и бытовым романам Сименона.
Быть может, обаяние и человечность Мегрэ ярче всего проявляются именно в тех произведениях, которые посвящены детям. Умение расположить к себе ребенка, его трогательная и ненавязчивая забота, человеческая теплота, задушевность, понимание его детского мира - все это импонирует юным и взрослым читателям. Нельзя не упомянуть и о том, что комиссар, часто обращаясь к воспоминаниям детства и тем самым как бы проверяя логику поступков своих малолетних подопечных, ведет себя с детьми как с равными и верит им.
Сименон во многих своих вещах особенно сердечно и сочувственно рассказывает о безрадостном детстве тех, кто живет в бедных кварталах большого города - ну хотя бы в повести <����Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера> и в рассказе <����Показания мальчика из церковного хора>.
Понимание психологии подростков, мечтающих о романтике и отважных приключениях, помогает Мегрэ спасти юношу в повести <����Трубка Мегрэ>.
Распаду буржуазной семьи, взаимоотношению отцов и детей Сименон посвящает многие романы из цикла Мегрэ и психологических, бытовых романов, таких, как <����Завещание Донадье>, <����Неизвестные и доме>, <����Судьба семьи Малу>, <����Исповедальня> и т. д. Сименона волнует будущее подрастающего поколения, которое <����хочет по-настоящему прожить жизнь, страдает от однообразия бытия, ограниченности и непонимания окружающих. Каждый из этих подростков мечтает об ином существовании, об иной обстановке>.
...Редкую работоспособность и плодовитость писателя во многом можно объяснить тщательно продуманной системой труда и железной самодисциплиной. Литературное творчество стало для Сименона насущной необходимостью. <����Я пишу не ради денег, не потому, что меня к этому обязывают договора, - говорит Сименон, - а потому, что испытываю потребность писать. Если я не пишу два месяца, то начинаю чувствовать себя не в своей тарелке>.
Читать дальше