Клайв Баркер - Книги Крови (Книга 4)

Джером поглядел на женщину. Несомненно, хотя у нее не было молодости и красоты Анжелы, но профессия была та же. Он улыбнулся ей.

- Я слышу, как стучит ваше сердце, - сказал он.

- Я же вам сказала...

Прежде чем она закончила фразу, Джером уже направлялся к ней через площадку. При его приближении она не испугалась, а лишь с отвращением отпрянула.

- Если я позову Исайю, вы пожалеете, - предупредила она. Ритм ее сердцебиения участился, он отчетливо это слышал.

- Я горю, - сказал он.

Она нахмурилась, поскольку явно проигрывала эту схватку сил.

- Держитесь от меня подальше, - сказала она. - Я вас предупреждаю.

Ее сердце забилось еще быстрее. Этот ритм, скрытый глубоко в ее теле, возбудил его. Все оттуда - вся жизнь, весь огонь.

- Отдай мне свое сердце, - сказал он.

- Исайя!

Однако на ее крик никто не пришел. Джером не дал ей возможности крикнуть во второй раз, он прыгнул на нее и зажал ей рот рукой. Она обрушила на него град ударов, но боль лишь напитала пылающий в нем огонь. Он пылал все жарче, и каждая пора тела Джерома служила выходом для пламени, горящего у него во внутренностях, в голове, в мошонке. Внушительные размеры женщины ничего не значили для охватившей его лихорадки. Он прижал ее к стене - удары ее сердца громом отдавались у него в ушах - и начал осыпать поцелуями шею, одновременно срывая одежду, чтобы высвободить грудь.

- Не кричи, - сказал он, стараясь говорить убедительно. - Я не сделаю тебе ничего плохого.

Она покачала головой и сказала ему в ладонь: "Не буду".

Он отнял ладонь от губ женщины, и она несколько раз отчаянно глотнула воздух. Где же Исайя, подумала она. Наверняка, где-то поблизости. Она опасалась за свою жизнь, если будет сопротивляться этому насильнику - так горели у него глаза! - так что она оставила всякие попытки к сопротивлению и позволила ему делать, что он хочет. Страсть мужчины, это она знала по собственному богатому опыту, легко истощалась. Сначала они клянутся перевернуть небо и землю, а полчаса спустя становятся вялыми, как тряпка. Если уж происходит то, что происходит, она сможет вынести его воспаленную страсть - у нее бывали посетители и похуже. Что же касается его прибора, который он вводил в нее все глубже, то ни в размерах, ни в обращении не было ничего, что бы поразило ее.

Джером хотел добраться до ее сердца, хотел, чтобы оно выплеснулось ему в лицо, хотел купаться в теплой крови. Он просунул руку ей под груди и почувствовал, как оно колотится под его ладонью.

- Понравилось, а? - спросила она, когда он прижался к ее груди. - Не тебе одному.

Он впился пальцами ей в кожу.

- Осторожней, золотко, - сказала она, заглядывая ему через плечо в надежде увидеть Исайю. - Помягче. У меня нет другого тела.

Он не ответил. Ногти его окрасились кровью.

- Не делай этого, - сказала она.

- Ему нужно наружу, - ответил он, зарываясь все глубже, и тут до нее внезапно дошло, что это вовсе не любовная игра.

- Прекрати! - сказала она, когда он начал терзать ее.

На этот раз она закричала.

Внизу, неподалеку от дома, Исайя уронил кусок французского кекса, который он купил только что, и побежал к двери. Это был не первый раз, когда его пристрастия сладкоежки увели его с поста, но - если он не поторопится - будет последний. С лестничной площадки доносились ужасные звуки. Он взбежал по ступенькам. Сцена, которая предстала перед его глазами, была гораздо хуже, чем он мог вообразить. Какой-то тип прижал Симону к стенке, откуда-то из-под них текла кровь, но он не мог увидеть, откуда.

Исайя заорал. Джером с окровавленными руками оторвался от своих трудов и увидел гиганта в униформе. Джерому понадобилось несколько секунд, чтобы оторваться от женщины, и за это время гигант был уже рядом. Исайя схватил его и оттащил прочь. Она, всхлипывая, скрылась в своей комнате.

- Проклятый ублюдок, - сказал Исайя, награждая пришельца градом ударов. Джером слабо отбивался. Но он пылал и ничего не боялся. Опомнившись, он накинулся на парня, точно разъяренный бабуин. Исайя, застигнутый врасплох, потерял равновесие и упал на одну из дверей, которая под его весом отворилась внутрь. Он повалился в тесный туалет и, падая, ударился головой о край унитаза. Все это совершенно сбило его с толку, и он лежал на окрашенном линолеуме и слабо постанывал, ноги его были широко раздвинуты. Джером слышал, как кровь пульсирует в венах мужчины, и ощущал запах сахара в его дыхании - все это понуждало его остаться. Но инстинкт самосохранения требовал иного - Исайя уже делал попытки подняться. Прежде чем он смог сделать это, Джером повернулся и сбежал по ступенькам.