Эмиль Габорио - Дело вдовы Леруж

— Так живут все порядочные женщины, которых я знаю, — сухо ответил адвокат.

— Благодарю! В таком случае я, по счастью, не отношусь к порядочным женщинам, и мне надоело жить взаперти и любоваться лишь вашей физиономией, словно жене какого-нибудь турка.

— Это вы-то живете взаперти?

— Разумеется, — продолжала Жюльетта все более едко. — Скажите, вы хоть когда-нибудь приводили сюда своих приятелей? Нет, вы изволите меня прятать. Когда вы предлагали мне пойти прогуляться? Никогда: ваше достоинство может пострадать, если вас увидят вместе со мною. У меня есть карета: часто ли мы в ней катались? Да и то вы опускали занавески. Я выезжаю одна, гуляю одна…

— Старая песня, — прервал Ноэль, которым опять начал овладевать гнев, — без конца одни и те же беспричинные оскорбления. Будто вы не знаете, почему все так.

— Мне прекрасно известно, — гнула свое молодая женщина, — что вы стыдитесь меня. Однако я знаю людей и познатнее вас, которые не стесняются своих любовниц. Вы изволите бояться, что я запятнаю прекрасное имя Жерди, а между тем отпрыски самых знатных фамилий не боятся показаться в ложе в обществе кокоток.

На этот раз к большому удовольствию г-жи Шаффур Ноэль взбесился.

— Хватит упреков! — воскликнул он, вскочив. — Если я скрываю наши отношения, то лишь потому, что это необходимо. На что вы жалуетесь? Я предоставил вам свободу, и вы пользуетесь ею столь широко, что я понятия не имею о вашем времяпрепровождении. Вы мне пеняете на пустоту, которую я создал вокруг вас? А кто виноват? Разве это мне наскучила покойная и скромная жизнь? Мои друзья могли бы прийти в пристойную зажиточную квартиру, но как я приглашу их сюда? Увидев вашу роскошь, это бесстыдное свидетельство моего безрассудства, они тут же зададут себе вопрос, откуда у меня столько денег?

Я могу содержать любовницу, но у меня нет права швырять на ветер состояние, которое мне не принадлежит. Если завтра станет известно, что вас содержу я, мне конец. Какой клиент доверит свои дела дураку, разорившемуся ради женщины, о которой говорит весь Париж? Я — не аристократ, я не рискую ни прославленным в веках именем, ни громадным состоянием. Я Ноэль Жерди, адвокат, все, что у меня есть, это моя репутация. Она ложна — пусть так. Но какова бы она ни была, я должен ее беречь, и я ее сберегу.

Жюльетта, знавшая Ноэля как облупленного, решила, что зашла слишком далеко, и принялась его успокаивать.

— Хорошо, хорошо, мой друг. Я не хотела причинить вам боль, — сказала она ласково. — Имейте снисхождение, просто сегодня я что-то очень раздражительна.

Такая перемена пришлась адвокату по душе, и он почти успокоился.

— Своею несправедливостью вы меня просто с ума сводите, — вздохнул он. — Я из сил выбиваюсь, чтобы хоть чем-то порадовать вас! Вы все упрекаете меня за серьезность, а ведь и двух дней не прошло, как мы с вами так повеселились на карнавале. В тот вторник я резвился, точно студент. Мы ходили в театр, на бал в Оперу, я нарядился в домино, пригласил двух друзей отужинать с нами.

— Да уж, то-то было весело! — произнесла молодая женщина, надув губы.

— По-моему, было.

— Вы так считаете? Не слишком-то вы разборчивы! Мы были на водевиле, верно, но только, как всегда, по отдельности: я одна на галерке, вы в партере. На балу у вас был такой вид, словно вы на похоронах. За ужином ваши друзья сидели с кислыми физиономиями. Вы велели, чтобы я притворилась, будто едва с вами знакома. Сами же пили как лошадь, а я даже не могла понять, под хмельком вы или нет.

— Это доказывает, — прервал Ноэль, — что никогда нельзя себя принуждать. Поговорим о чем-нибудь другом. — Он прошелся по комнате и вытащил часы. — Через час, друг мой, я вас покину.

— Разве вы не останетесь?

— Нет. К величайшему сожалению, моя мать серьезно заболела.

Ноэль выложил на стол и пересчитал деньги, взятые у папаши Табаре.

— Маленькая моя Жюльетта, — произнес он, — здесь не восемь тысяч, а десять. Вы не увидите меня несколько дней.

— Вы уезжаете из Парижа?

— Нет, но я буду занят делом, которое имеет для меня первостепенную важность. Первостепенную! Если оно удастся, моя милая, наше будущее обеспечено, и ты узнаешь, как я тебя люблю.

— Ох, Ноэль, дорогой, расскажи!

— Не могу.

— Ну, прошу тебя! — воскликнула молодая женщина и, обняв любовника за шею, приподнялась на цыпочки так, что губы их сблизились.

Адвокат поцеловал ее, решимость его пошатнулась.

— Нет! — выговорил он наконец. — В самом деле, не могу. Не стану радовать тебя раньше времени. А теперь, дорогая, слушай меня внимательно. Что бы ни произошло — понимаешь? — ни в коем случае не приходи ко мне, как ты имела неосторожность это делать, даже не пиши. Если не послушаешься, сильно навредишь мне. Если вдруг с тобой что-нибудь случится, отправь мне записку с этим старым чудаком Клержо. Я увижусь с ним послезавтра, у него мои векселя.