Владислав Вишневский - Следы на воде

…Переезды, гаражи, люди, собаки, пригорки, перелески, заборы, торговые центры, торговые центры, торговые ряды, коттеджи, машины, машины, дворы, дома, заборы, лес, речка, снова мост, опять пригорки, машины, машины, и снова непрерывно машины… И навстречу, и на обгон, и на обгон, и на встречу… За рулём Армине. Не бабушка, а женщина. Красивая причём. И руки женственные на руле, и сама вся… Ребята осторожно выглянули из-за спинки водительского сиденья. На грудь её глянуть, вдруг да… Армине неожиданно обернулась, перехватила взгляд.

— О, проснулись! — блеснули в улыбке её белые зубы и зеркалом очки. — Молодцы. А мы уже… почти пятьсот километров проехали. — Похвасталась она. — Пора бы, я думаю, и пообедать. Как вы смотрите, нужно, нет?

— Можно, наверное, — пряча краской вспыхнувшие лица, смутились ребята.

— Нужно! — громко, как и не спал, прохрипел с переднего сиденья Артак, и пружиной распрямился. — Ба, а я в туалет хочу. — Заявил он.

Кстати, и не он один хочет, переглянулись ребята. Но так просто об этом сказать они не могли. Молодец Артак. Выручил.

Вскоре и отобедали. В придорожной харчевне. Да-да, кафешка так и называлась — «харчевня». Серёга перевёл «тайный» смысл Артаку: «Потому что здесь харчи варят, понял, сынок, потому и харчевня». А Валька уточнил: «К тому же заезжаловка. Вывеску необходимо сменить. Мы же заехали, значит, заезжаловка. Видишь, сколько нас тут заехавших, о!»

А потом снова за окнами потянулся ландшафт. Правда резко сменил декорации. Лесов стало меньше, а какие были — стыдливо прятались за горизонтом. Впереди и с боков красовались то жёлтые подсолнуховые поля, то обширные зелёные луга, но так же с морщинистыми складками пригорков, буераков, и прочих природных отклонизмов.

Была и ночёвка.

В какой-тот гостинице. Где-то — «под» или «за» — посёлком Миллерово, кажется. Тоже придорожная, но гостиница. Армине не раздумывая — а другого варианта, как ей сказали, у неё и не было — сняла два двухместных номера «люкс». Один для себя и внука, другой для баскетболистов. «Это ламинат», постучав по стенке, со знанием дела заключил Артак, дешёвка». И тот час услышал с другой стороны: «Кто там?» Артак отскочил, выпучил глаза и торопливо извинился в стену: «Ой, я случайно, тётенька, извините. Я не знал». Из-за стенки донеслось вполне миролюбивое: «Ладно-ладно, ничего страшного. Только телевизор, мальчик, не включай». Валька как раз пультом на телик нацелился. Рука с пультом зависла. «Не гостиница, а барак какой-то», раздражённо заметил всё тот же женский голос за стенкой. «Нет, у нас люкс!», осторожно, тётеньке, заметил Артак. Говорить можно было даже не в электророзетку, а словно перед фанерной стенкой. «А у нас что, — пробасил теперь уже недовольный мужской голос, — Не люкс что-ли?! Нигде людям уединиться нельзя. Ити-т-твою…» Мужской голос недоговорил взрослую «речёвку», раздосадовано скрипнул пружинами, и умолк. О!

Серёга не присутствовал при этом диалоге, не слышал межлюксовские переговоры, вышел из душевой комнаты.

— Пацаны, а чего это вы, — с удивлением оглядывая товарищей, спросил он. — Такие загадочные?

— Мы не загадочные, мы озадаченные, — шёпотом ответил Артак. — Тут это…

— Чего это у вас «тут это»? — Передразнил Серёга.

— Да тихо ты… — шикнул Валька.

Из-за стенки немедленно донеслось: «Вас же, мальчик, просили телевизор не включать».

Серёга столбом замер, закрутил головой: марсиане, привидения, внутренние переговорные устройства?

Валька указал пальцем на стенку.

— Это ламинат, — шёпотом пояснил Артак Серёге. — У нас сарай на даче таким ламинатом покрыт. Руки до кирпича у отца не дошли. И здесь так, наверное. Там соседи! У них тоже люкс. Но телевизор просили не включать.

— О! — Изумился Серёга и втянул голову в плечи.

Но всё это, в принципе, ерунда, мелочи, по сравнении с главной проблемой, которая, как понимали рекруты, ждала их впереди. Как именно, и кого они будут с Артаком «брать» в этом самом Геленджике? Даже не кого, а как, каким образом?

— Да как-как, — косясь на стенку, шёпотом поведал ребятам Артак. — Чего непонятного? Всё просто. Я подкрадусь сзади, присяду вот так, а вы спереди толкнёте его, он — брык, через меня, и на спину. Вы — раз, и навалились. Всё. Повязали. У нас в школе все так делают. Никто устоять не может. Только в школе у нас уже все это знают, не подкрадёшься. А ваш, этот, ну, который, сами знаете, не знает. И я потом напрыгну сверху. Всё.

— Но это же мужик, наверное!