Владислав Вишневский - Следы на воде

Артака как от озноба передёрнуло. Рекруты непроизвольно ссутулились.

А Фантомас, словно доской пришибленный, сидел, не мог понять, что его так сильно взволновало. Сейчас! Вот здесь! Только что! Перед этим! Ни с того, ни с сего. На ровном месте, казалось. И плюнул бы на это, если бы в первый раз. Ан нет, такое уже с ним было, и не один раз. Первые разы он хорошо помнил. Давно ещё, на флоте, когда служил. На глубине сорока с небольшим метров обследовал лежащее на левом борту затонувшее небольшое транспортное судно, в наших водах, шведское, полувоенное. Ломиком кое-как добрался до люка, наросло за столько лет, чтобы сбить замок, чтобы заглянуть в трюм, спуститься… Уже тюкнул пару раз, но что-то его остановило, как руку кто перехватил… Витальич даже оглянулся — нет, за спиной никого не было. И быть не могло. Вокруг также темно и — он один. Но рука не слушалась. Витальич испугался, шутка ли, у водолаза рука отнимается. Дёрнул сигнальный фал, поднимаюсь, мол, и пошёл скоренько «наверх». Ребята сняли с него скафандр, смеются… Что, боцман? Кто там тебя напугал: Русалка, Водяной, Леший? А Витальич рукой перед своими глазами крутит, вертит — всё в порядке, работает, нормальная рука, своя… Не понял! К «шведу» тогда пошёл Гриня, Гриша, Григорий. Тоже водолаз-глубоководник, отличный товарищ Витальича, спец, друг и брат… И вот, вам, пожалуйста… Через несколько минут над тем местом, где швед лежал, вскипел огромный столб воды, метров в пятнадцать, с грохотом, огнём и громом, чуть волной водолазный бот Витальича тогда не перевернуло. Мазут всплыл, доски, мелочь разная… Гриня подорвался. Подорвался Гриня. Швед — сволочь! — взрывчаткой начинён был, или заминирован. А в другой раз, тоже на глубине, в темноте. Каким-то непонятным чутьём Витальич угадал, повернулся, на него с разинутой пастью летела акула. Огромная! Размером с подводную лодку, как показалось. Витальич зубастую пасть только и увидел, успел рукой прикрыться, Она и срезала часть скафандра с руки, как и не было… Хлынула кровь, вода…Рука сразу заледенела, потом плечо, бок. Пробкой пришлось подниматься… Болел тогда. Всё время вспоминал потом своё состояние — как уберёгся, кто им тогда командовал, кто спас… Понял, в каждом случае впереди была тревога, непонятное беспокойство и… защитный рефлекс… на всплытие. И в другие разы так же. Они были, да. Несколько! Но это же там было, на флоте и давно.

А здесь-то что? Он же не под водой, не на глубине… А тревога, беспокойство — то же. И гости ещё эти…

Фантомас машинальным движением спрятал глаза под тёмными очками, подавил вздох, ещё раз дёрнул головой, что нужно, в чём дело, ну?

— Понимаете, Сергей Витальевич, — начал белобрысый.

— Мы у вас узнать хотели, — продолжил чернявый, тоже длинный.

Витальич немо смотрел на них своими чёрными очками.

— Мы ищём того, кто ваш катер вместе с вами взорвал, вы… — довольно нервно, с ударением на каждом первом слоге прокричал маленький, и не договорил. Парни вздрогнули, и удивлённо вскинули головы.

И было от чего. Маленький ещё не успел договорить, как боцмана словно током пробило. Он подскочил, стул громыхнулся об пол. Фантомас подхватился, волчком закрутился…

— Так это он! Он! Это же он! — как помешанный вскрикивал боцман, хлопая себя руками по бокам. — Я его не узнал. А это точно он. Точно! Сволочь! Собака! Он, Павел.

Рекруты онемели. Артака в испуге трясло. Гаяне и Ромка рты не могли закрыть. Видели, перегрелся боцман, или с ума сошёл. Таким Витальича они не знали. Наконец, боцман повернулся и вылетел за дверь. Рекруты бросились за ним.

— Дядя Серёжа, — на бегу взывал Валька, увёртываясь от пляжных зонтиков, хаотично расставленных где не надо.

— Товарищ боцман, товарищ боцман, кого вы увидели, где? — вторил Серёга, ловко перепрыгивая через распростёртые на жарком песке тела отдыхающих. — Где он? Мы тоже его ищем.

Услышав последнее, боцман как споткнулся, остановился. Оглянулся на парней, через секунду ткнул рукой в сторону пляжной толпы.

Где? Рекруты остановились. А… Точно! В указанном направлении стоял он. Как памятник. Ни скрываясь, и не прячась. Сволочь! Та сволочь. Тот самый Павел, как сказал дядя Витальич. С сигаретой в зубах, раскинув руки и ноги в стороны, подставив крупное тело солнцу, до плавок скатав трусы, нежился с толстой жёлтой цепью на шее. Глаза у рекрутов непроизвольно сузились, кулаки напряглись, а тут ещё и Артак в ребят с разбегу ткнулся, как в бетонную стену. Сын Гор без слов всё понял, друзья готовы, он тоже. Обходить мужика было плёвым делом. Тот стоя дремал.