Андрей Бинев - Завтрак палача

Молодой человек очень обрадовался такому предложению, потому что первым же местом, куда его позвал на период летних каникул доктор Крайст, была родина отца — Крит.

Что там было дальше, я точно не знаю, но Ге Тьо как будто очень успешно окончил полный курс и уехал обратно в Шанхай. Там он почему-то не стал заниматься исследованиями по своей новой специальности, а организовал туристическую компанию, отправляющую любознательных китайцев в США и Европу.

Одно время власти к нему относились с недоверием — подозревали чуть ли не в шпионаже. Думаю, не без оснований, потому что доктор Крайст, его учитель и куратор в Кембридже, когда-то действительно служил в Лэнгли и даже воевал в составе одного секретного подразделения во Вьетнаме. Он тогда был известен лишь очень узкому кругу как специалист по вьетнамскому (одному из редчайших диалектов) и китайскому (тоже какой-то особенный диалект) языкам. Словом, был человеком с особенным набором знаний и необычной биографией. Так что подозрения китайской контрразведки в отношении его близкого друга и способного ученика Ге Тьо произрастали не на пустом месте.

Не могу сказать, на чем сошлись дотошные китайские контрразведчики и утонченный коммерсант с кембриджским образованием доктор Ге Тьо, но его туристическое дело вдруг расцвело пышным финансовым цветом. Господин Тьо довольно быстро расширил свою компанию и стал ездить по Европе в поисках надежных партнеров. Так он попал в Варшаву.

Где они познакомились с паном Яном Кремером, не знаю. Пан Кремер столь же скучен и однообразен в своих интимных предпочтениях, как и я, поэтому вряд ли это стало поводом для их сближения. Скорее всего, он был удивлен великолепными знаниями польского языка весьма оригинального китайца и понял, что они сумеют наладить взаимовыгодные деловые отношения. Все же — коллеги в туристическом бизнесе, пусть даже и разновеликие по своим личным данным.

Ссорились они дважды из-за несправедливого, по мнению одной из сторон, распределения годовых прибылей от совместной деятельности. Обида исходила, разумеется, от поляка.

Я думаю, пан Кремер был не прав — ведь его скромное агентство не могло по оборотам составить и десятой доли того, что делала компания доктора Ге Тьо. Одно лишь то, что доктор Тьо выбрал из тысяч мелких польских агентств именно это, уже можно было считать большим успехом, а уж скандалить с таким партером, как доктор Тьо, последнее дело.

Но китаец оказался разумным человеком. Ему не нужны были проблемы в конкурентной среде на анархичном туристическом рынке Польши. Вполне хватало того, что он здесь делал. То была калитка в огород, на котором произрастали самые разные культуры. А если прибавить к этому, что из скромного огорода можно было очень незаметно попасть на другое, пока еще плохо возделанное поле — в Россию, на Украину и в Белоруссию, то становится понятным, почему доктор Ге Тьо проявил скромность и уступчивость во время двух конфликтов с заносчивым паном Кремером.

Ведь доктор Ге Тьо занимался туристическим бизнесом всего лишь как средством доставки на обширные восточноевропейские территории других ценностей, а именно того, в чем он блестяще разбирался по окончании Массачусетского технологического института, — производством и продажей лекарств и биологических активных добавок, созданных якобы на основе волшебных тайн древних китайских и греческих целителей.

Вот это был бизнес! Обороты обещали стать (и стали, в конце концов) гигантскими.

Это ему, человеку, глубоко знавшему медицинскую и фармацевтическую сферу деятельности изнутри, говорят, принадлежат слова: «Жадней банкиров могут быть только врачи, фармацевты и наемные убийцы».

Его знакомство с Евой произошло после второй ссоры с паном Кремером. Тот обратился к Еве с просьбой взять на себя сопровождение китайца в поездке в Лодзь. Там якобы продавалось по дешевке старое фармацевтическое предприятие, а доктор Тьо хотел прицениться к сделке.

Ева сначала подумала, что пан Кремер хочет расшевелить ее и потому под благовидным предлогом соединяет с иностранцем. Дело в том, что раньше ей не приходилось видеть доктора Ге Тьо. Но при первой же встрече Ева поняла: это абсолютно не тот случай. Доктора Ге Тьо женщины не интересовали вообще. Однако он оказался очень милым собеседником, хорошо образованным, воспитанным и даже обаятельным.

За время поездки в Лодзь и еще в два небольших города (а она длилась в общей сложности пять дней) Ева привыкла к странностям доктора, а он — к ее суровости. Оказывается, пан Кремер когда-то рассказал ему о печальной судьбе ее ребенка и о том, как это отразилось на ней, и теперь доктор Тьо, человек очень тонкий и сердечный, проявлял особенный такт и понимание.