Неле Нойхаус - Злой волк

Крегер сел в машину, завел двигатель и, дав задний ход, выехал с парковочного места.

– Пия, – сказал он. – Ты не сделала никаких ошибок. Ты не могла даже представить себе, какую игру затеял Фрей. Если бы прокурор попросил меня предоставить ему какую-нибудь информацию, я бы тоже ему все сообщил.

– Это ты сейчас так говоришь, – вздохнула Пия. – Когда Фрей появился во время обыска в вагончике Ротемунда, ты не выдал ему всего, что тебе было известно. Его интерес к делу должен был бы тогда меня насторожить.

Она замолчала. Крёгер, пренебрегая ограничением скорости, проехал вниз по «клубничной миле» в направлении автотрассы.

– Сверни налево и поезжай по проселочной дороге. Это будет быстрее, – сказала Пия, прежде чем он выехал на мост. Он затормозил, включил сигнал поворота и резко повернул налево, проехав по встречной полосе. Движущийся навстречу автомобиль мигнул фарами и засигналил.

– Если Эрик Лессинг погиб, потому что узнал через Бернда Принцлера об этом деле с педофилами, – сказал Крёгер через некоторое время, – то возникает вопрос: что тогда знала Энгель? И что она знает сегодня? Представь себе, она имеет к этому какое-то отношение!

– Об этом лучше не думать, – ответила Пия мрачно. – Боденштайн, во всяком случае, не имел представления, что тогда произошло на самом деле. И Франк тоже ничего не знал. Если мы не уличим всех тайных покровителей, то Килиан Ротемунд всю оставшуюся жизнь проведет в опасности, а вместе с ним и его дети.

Крёгер сбавил газ, так как он должен был пересечь грунтовую дорогу, которая вела из Цайльсхайма до трассы В519 в направлении Келькхайма. На другой стороне он поехал по асфальтированной дороге, которая проходила параллельно трассе А66. Уже смеркалось, но на улице еще хватало любителей покататься на роликах и пробежаться трусцой, которые из-за шума на автотрассе не слышали приближающихся автомобилей и не уклонялись в сторону. Пальцы Крёгера нетерпеливо барабанили по рулю, и Пия видела напряжение на его лице. Он испытывал сильную тревогу, как и она сама. Спустя пару минут они добрались до Биркенхофа. Перед воротами стоял зеленый трактор Ганса Георга и два патрульных автомобиля с включенным проблесковым маячком. Под деревом грецкого ореха во дворе стояла карета «Скорой помощи» и автомобиль для спасательных работ. При виде всего этого у Пии застыла кровь в жилах. До сего времени она беспокоилась за Лилли и вообще не думала о том, что с Кристофом тоже может что-то случиться!

В отблесках заходящего солнца она увидела, что на посыпанном щебнем въезде между отгороженными выгонами и площадкой для верховой езды лежит что-то темное. Крёгер тоже это заметил и так резко затормозил, что в разные стороны разлетелся мелкий гравий. Пия выпрыгнула из машины, прежде чем она окончательно остановилась.

– О господи!

Ее мгновенно оставили все силы, ее затошнило, и в глазах закипели слезы.

– Что это? – спросил Крёгер, стоявший позади, но потом все увидел сам. Он положил ей руки на плечи и отвел в сторону, пытаясь огородить ее от страшного зрелища. В большой луже крови лежала мертвая собака, а менее чем в пяти метрах от нее находился труп второй собаки.

– Пия!

Высокий седовласый мужчина в зеленом комбинезоне спешил к ней. Это был Ганс Георг, но его фигура расплывалась у нее перед глазами. При виде двух застреленных собак она подумала о самом страшном. Ее внутренний страх превратился в панику.

– Где Кристоф? Что здесь случилось? – пронзительно крикнула она и попыталась вырваться из рук Крёгера, но он удержал ее и потянул на газон, чтобы она обошла останки собак.

– Я столько раз пытался тебе дозвониться, – сказал крестьянин, но Пия его не слушала.

– Где Кристоф и Лилли? Где они? – закричала она истерическим голосом, упершись руками в грудь Крёгера. Он отпустил ее.

– В доме, – сказал Ганс Георг, и в его интонации послышались нотки горечи. – Подожди, Пия!

Она обошла его, когда он встал у нее на пути и хотел ее удержать. Как приговоренная к смерти на пути к эшафоту, исполненная ужаса перед грядущими секундами, она с застывшим взглядом шла к входной двери. В ней вновь всколыхнулся давно забытый страх, а сердце колотилось с такой силой, что было больно. Она обливалась потом и одновременно дрожала от ледяного холода.

– Фрау Кирххоф! – Из дома вышел полицейский в униформе. Она не отреагировала на его обращение, потому что оцепенела от ужаса, увидев на лестнице лужу крови, кровь на стене и на двери. Неужели она должна сейчас пережить тот же кошмар, что и ее коллеги, у которых погибли родственники?