Григорий Глазов - Смерть не выбирают (сборник)

– Готовь набор для пункции… Заправь капельницу…

Впереди них пожилой санитар двигал каталку с больным, время от времени продолжались все те же автоматизированные движения его левой руки, на локте ее Костюкович заметил небольшую, размером с пятак наклейку из лейкопластыря…

Закончив осмотр парня, сделав все необходимое, Костюкович вернулся в ординаторскую и взял еще свеженькую, незатрепанную историю болезни; в приемном покое заполнены были лишь строчки паспортных данных: Зимин Юрий Павлович… 20 лет… студент института физкультуры… улица Волынская, 17, квартира 4… Прежде чем начать подробные записи, Костюкович вспомнил, что внизу остался молодой человек, который был с Зиминым в машине. Он позвонил в приемный покой и попросил: если тот еще не ушел, пусть поднимется…

– Болит? – спросил Костюкович, взглянув на лицо вошедшего. – Как вас зовут?

– Покатило Володя… Это пустяк, – прикоснулся он к ссадине.

– Садитесь, Володя. Как это произошло?

– Мы были в гостях на даче, там заночевали. К восьми должны были вернуться на спортбазу в город. Ехали нормально, вдруг Юра ойкнул и повалился на руль, машину понесло в кювет, я рванул ручник, а потом через его ногу – по тормозам. Минут через сорок я поймал на трассе патрульную машину ГАИ. Они нас отволокли к посту, оттуда вызвали "скорую".

– Зимин не был выпивши?

– Да ну! Не пьем мы. Мы "сборники". Мастера спорта.

– По какому виду?

– По плаванию. Сейчас Юра готовился на Европу, а я в Будапешт – на Кубок Дуная. Так что насчет спиртного вы не думайте.

– Вы оба студенты инфиза?

– Ну… так… числимся…

– Скажите, Володя, а Зимин накануне не жаловался, что плохо себя чувствует?

– Как-то говорил, что затылок болит, вроде отлежал шею или во сне неудобно повернулся.

– Вы его родителям сообщили?

– У него только мать… Сейчас поеду к ней… А что сказать ей, доктор?

– Пусть приедет.

– А что у него доктор, опасное?

– Опасное.

– Так я больше не нужен?

– Да, идите…

Была уже половина восьмого утра. До конца дежурства оставалось полтора часа. Костюкович принялся заполнять историю болезни Зимина.

В начале десятого отделение ожило: санитарка протирала вогкой тряпкой полы, покрытые линолеумом, нянечка катила тележку с грязной посудой в раздаточную, ходячие больные возвращались из столовой в свои палаты, ординаторская заполнилась голосами врачей – началась короткая отделенческая пятиминутка. Когда она закончилась, Костюкович отдал старшей сестре истории болезней тех, кто сегодня выписывался:

– Наталья Петровна, у меня четверо: из шестой, восьмой и девятой. Как только в двухместной освободится койка, переведите туда немедленно Зимина, он в чуланчике, очень тяжелый…

Перед самым уходом он еще раз заглянул к Зимину. Тот лежал под капельницей. Почти ничего в его состоянии не изменилось, разве что чуть спокойней дышал, и несколько упало давление. Костюкович вернулся в ординаторскую, она была уже пуста, врачи отправились на обход. Он снял халат, открыл кейс, чтоб положить стетоскоп, тонометр и молоточек, когда вошел офицер милиции.

– Разрешите?

– Входите, – Костюкович поднял на него глаза.

– Старший лейтенант Рудько, – офицер козырнул. – Вы доктор Костюкович?

– Да. А в чем дело?

– Я следователь ГАИ. Ночью вы приняли Зимина Юрия Павловича?

– Принял. Утром.

– Мне нужно его допросить. Хотя бы кратко.

– Не получится. Он в тяжелом состоянии, без сознания… А по какому поводу?

– В двенадцати километрах от места, где наши сотрудники нашли Зимина в машине, произошла автокатастрофа. Погибло двое. Зимин мог быть свидетелем чего-нибудь такого, он проезжал этот участок дороги.

– Он был не один. Вы поищите приятеля, Владимира Покатило, он недавно ушел отсюда.

– А когда можно будет с Зиминым поговорить? Он скоро придет в себя?

"Милый ты мой, если за сутки он не выйдет из комы, боюсь, тебе уже никогда с ним не поговорить", – подумал Костюкович и сказал:

– На этот вопрос затрудняюсь ответить. Он в очень тяжелом состоянии. Случился удар, – употребил он старинное бытовое обозначение того, что произошло с Зиминым, полагая, что так будет понятней собеседнику.

– Удара там не было, – понял по-своему следователь. – Как-то им удалось погасить скорость, они почти сползли в кювет, чуть-чуть крыло примяли. Там и ударяться было не обо что…

"Значит, старший лейтенант, ты подтверждаешь данные томографа: черепно-мозговой травмы там нет", – про себя усмехнулся Костюкович. -…А в прошлый раз могло быть похуже.