Николас Блейк - Убийство на пивоварне

Предположим, что все это верно, тогда все последующие события допускают две совсем разные интерпретации. А. Герберт повел по отношению к Джо двойную игру. Он прибыл в бухту Баскет предположительно на мотоцикле, возможно, подсадил Джо где-нибудь за городом, пересел на заднее сиденье, нанес Джо удар по голове, где-то скрыл его тело, устроил поджог яхты и с тех пор лишь тем и занимается, что фабрикует улики против Джо. Б. Герберт не имел ни малейшего намерения вести двойную игру против своего сообщника. Джо, обнаружив яхту сгоревшей, вернулся в Майден-Эстбери в сильнейшей панике и как-то связался с Гербертом. Тот осознает, что нервы у Джо на пределе, в любую минуту он может сломаться и, таким образом, его подвести. Герберт решает, что надо заставить Джо навсегда замолчать, убивает его и избавляется от тела. Как? Этого я не знаю. Сколько против Джо подлинных улик, а сколько сфабрикованных Гербертом – вопрос пока не существенный. Вторая интерпретация более разумная во всех отношениях, кроме одного – она допускает, что пожар на «Ганнет» произошел чисто случайно. Я не верю, что Герберт злодей, он не мог с самого начала вести двойную игру против Джо, но, с другой стороны, он хладнокровен и безжалостен. Сообразив, что сообщник готов сломаться, вполне способен принести его в жертву. У Герберта сложилось четкое представление о своей значимости в этом мире, без малейшей примеси ложной скромности. Он легко мог бы заявить своим бесстрастным тоном: «Убийство Юстаса социально оправдано – он враг общества. Джо должен теперь умолкнуть раз и навсегда, ибо он опасен для меня, а я ценный член общества».

Нет никакого сомнения, Герберт наиболее вероятный кандидат на роль сообщника Джо. У него есть как социальный, так и личный мотив для того, чтобы избавиться от Юстаса, мозги и нервы у доктора превосходные, он бескомпромиссен, при определенных условиях из него может выйти наиболее опасный тип фанатика – с ясной и холодной головой.

В то же время нельзя проходить мимо Габриэля Сорна и мистера Барнеса. И тот и другой могут оказаться сообщниками Джо. Правда, Габриэль, насколько мне известно, отнюдь не является его близким другом, но у него два очень сильных мотива для убийства Юстаса: деньги, которые он унаследует (если, конечно, Габриэль знал о завещании), и его нежелание воспринимать Юстаса как своего отца.

Конечно, Габриэлю и мистеру Барнесу было бы сложнее избавиться от мертвого Джо, чем Каммисону, – тот специалист по части расчленения тел, кроме того, непрестанно колесит по округе и имеет гораздо больше возможностей избавиться от останков, нежели люди, вынужденные все дни напролет проводить в пивоварне».

От всех этих размышлений Найджелу стало не по себе. Он любил Герберта и Софию. Фактически решил здесь остаться и помочь разобраться с этим делом лишь из-за них. Ему казалось, что они действительно нуждались в его помощи. Более того, считал, что Герберт с ним предельно откровенен. «Ох, как не хочется, да и невозможно его подозревать, но… Каммисон словно выкован из стали – от этого никуда не уйти. Надо опираться на факты, а не на эмоции, чтобы о нем судить».

Найджел перевел дыхание, осушил кружку и налил себе из третьей бутылки – сигнал, что начинается третья фаза мозгового штурма против невидимого врага. Затем разлегся в кресле, перекинул длинные ноги через подлокотник и вновь приступил к работе.

Сначала он скрупулезно разобрал характеры всех вовлеченных в это дело, потом – события и вещественные улики. Наконец напряг свою изумительную память и постарался дословно припомнить все, что он слышал в Майден-Эстбери, не свидетельские показания, а случайные замечания, которые время от времени срывались с языка. Таким образом, среди всего прочего в его памяти всплыли слова Софии Каммисон, настолько не относящиеся к делу, что на них не стоило и задерживаться. Однако почему-то именно они начали терзать его душу подобно маленькому озорнику, скорчившему рожицу колонне Нельсона. А пока Найджел раздраженно пытался отмахнуться от этих слов неожиданно родилась ассоциация. Он вскочил и начал возбужденно расхаживать по комнате. Это было похоже на то, как загорается рекламная вывеска: сначала вспыхивает одна буква, за ней другая и, наконец, складывается все название. Найджел с интересом наблюдал, как в его мозгу один за другим всплывали факты, за которыми в конце концов четко прорисовалось имя убийцы.

Он взглянул на часы: девять десять. Любопытно, какие шаги убийца предпримет нынешней ночью? Инспектор теперь глаз не сводит с пивоварни, так что на том конце все в порядке. Полиция наблюдает за всеми дверьми – преступнику позволят войти, но не дадут выйти. Если, конечно, он захочет войти… А вдруг собирается нанести удар совсем в другом месте? Возможно, его последний визит на пивоварню был всего лишь отвлекающим маневром от направления следующего удара.