Лори Кинг - Элементарно, Ватсон!

— Однако этот человек знал, что похищает. Он не тронул более новые, не столь ценные футляры для свитков Тор, но взял антиквариат, переживший холокост, древние сокровища царской России. Может, он коллекционер? Продавец краденого антиквариата? Не исключено. Однако он точно не простой уличный вор, ищущий легких денег. — Джексон сделал паузу. — Из всего этого мы можем сделать вывод, что убийца — человек, способный — по крайней мере, в данный момент — жить по средствам.

— Что можно сказать о каждом из здесь присутствующих, — снова влез Пелачи.

— Но зачем убивать раввина? Случайность? Возможно. Однако человек со средствами мог дождаться, пока синагога опустеет. — Джексон стоял не шевелясь, и его голос словно набирал вес. — Более правдоподобное объяснение: целью преступника было убийство, а кража серебра — обычный отвлекающий маневр.

— Но кому понадобилось убивать такого хорошего человека? — сокрушенно спросила Фрейда.

— А что, если его убили именно за то, что он был хорошим человеком? Страстно желавшим мира? — Помрачнев, Джексон добавил: — Возможно, именно эта страсть сделала его уязвимым.

Тернер больше не мог сдерживаться.

— Для кого?

— Перед кем, — поправил сержант-майор. — Перед кем-то, кому требовался контроль над инфраструктурой. Некой конкретной сетью. Той, что способна перемещать деньги так, что власти никогда не смогут их отследить. Так сказать, проводить транзакции, которые не отбрасывают тени. — Его взгляд упал на Пелачи. — Такой человек должен либо быть богатым… — теперь он повернулся к Даймонду и Закарии, — либо представлять чьи-то интересы. — Джексон помолчал. — Но зачем убивать раввина? Этот вопрос на некоторое время поставил меня в тупик. Однако славный мистер Даймонд подтолкнул меня в нужном направлении.

— Я? — воскликнул редактор, нервно кусая губу. — Что я сказал? Я тут вообще ни при чем!

— Тогда почему вы ведете себя столь нервно, столь — как бы это выразиться — виновато? — Даймонд ничего не ответил. Джексон криво улыбнулся. — Не волнуйтесь. Вы случайно обронили это в разговоре: предположили, что у Риверса есть фотографии сильных мира сего, и это натолкнуло меня на мысль: что, если, играя на страсти ребе, наш заговорщик убедил его принимать большие пожертвования — со всей возможной анонимностью — на поддержку дела его жизни, при условии что значительная часть денег впоследствии будет тайно возвращена?

— Отмывание финансов! — Хамштайн начинал получать от происходящего удовольствие. Еще одно оперативно раскрытое сложное дело. Хорошая запись в досье.

— Именно. У ребе был отличный конечный пункт — организация в крайне нестабильной части мира, где записи почти не ведутся, а потому огромные суммы денег больше никогда не всплывут.

Мэгги была озадачена.

— Получение денег организовать несложно. Но как скрыть их возврат? Для этого требуется местный получатель… — Замолчав, она повернулась к Закарии.

Джексон медленно направился к уборщику.

— И этому мужчине — или женщине — понадобится мотив помимо денег, потому что он должен вести себя предельно незаметно. — Сержант-майор навис над несчастным уборщиком, дрожавшим как осиновый лист. Схватил его за руку, поднял, продемонстрировав татуировку. — Особая отметка. С ее помощью копты-христиане показывают свою приверженность церкви. — Прежде чем Закария успел возразить, Джексон продолжил: — Церкви, страдающей от геноцида со стороны мусульманских экстремистов по всему Египту. Тем, кто хочет спастись, отчаянно нужны деньги: взятки, визы, дорожные расходы. — Он повернулся к остальным. — Кто в таких обстоятельствах откажется помочь проекту, целью которого является невинное желание мира во всем мире?

— У меня не было выбора! Господь послал мне эту возможность! А теперь… — Закария разрыдался.

Джексон успокаивающе положил руку ему на плечо. Затем пристально посмотрел на Пелачи.

Тот стукнул кулаком по столу.

— Это возмутительно! Я лишу вас работы и пенсии! А теперь выметайтесь! ВОН!

Джексон перевел взгляд на Хамштайна. Теперь дело было за ним. Агент поморщился, но все-таки покачал головой.

— Минуточку, сэр. Пожалуйста, сядьте. Хотя я с вами согласен: на этот раз наш коллега прыгнул выше головы.

Пелачи, не уверенный в значении этих слов, медленно опустился в кресло. Быстро успокоился и даже благосклонно улыбнулся.

— Ради бога, продолжайте. Это такая захватывающая история — особенно учитывая то, что я вовсе не нуждаюсь в чьей-либо инфраструктуре. При желании я и так мог бы править миром.