Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант

— А как можно объяснить эллите? — изумился мальчик. — Его показать можно, а объяснить… Эллисейн бы сразу понял.

— А есть в вашей деревне кто-нибудь, кто может показать? — спросил Лева терпеливо.

— Я, — высокомерно ответила девочка.

Лева молча уставился на нее. Для себя он уже решил, что "эллите" на местном наречии действительно обозначает интеллектуальный труд и здешние "эллисейны" — это мудрецы, волхвы, священники, в конце концов. Но маленькая девочка…

— Сколько ж тебе лет-то? — ошарашено спросил он.

— Почти двенадцать, — гордо ответила эвейнка. Лева икнул было, но вспомнил, что здешние годы короче земных. На вид он дал бы девочке лет восемь. — У меня поздно началось, думали, я вообще анойя. Но я тренируюсь. Учитель Фартеннин говорит, у меня сильный дар, и когда я вырасту — пойду во взрослую, гильдейскую скуллу и стану настоящей эллисейной!

— Она у нас владетельских кровей, — ехидно встрял третий мальчишка, чуть помладше, показывая девчонке язык. — Не нам, деревенским, чета.

— Ты молчал бы, Порве! — огрызнулся первый. — Не тебе говорить, ты хоть анойя, а у меня дара лопатой не выкопаешь!

— Пф! — только и ответила девчонка.

Лева в беспомощном молчании выслушивал их перепалку, пытаясь разобраться в потоке незнакомых слов.

— Девочка, — умоляющим голосом пробормотал он, — девочка, а мне ты можешь показать эллите?

Малышка по-взрослому оценивающе прищурилась.

— А что дашь? — поинтересовалась она.

Лева растерянно похлопал себя по карманам. Обычно у него там валялось несметное количество всякой ерунды, но он не так долго пробыл в лагере у дольмена, чтобы она успела накопиться.

— Вот, — он вытащил из нагрудного кармана свою драгоценность — пакетик с леденцами, захваченными из дома. — Это едят.

Не удержавшись, он вытащил один и немедля продемонстрировал.

Девочка последовала его примеру.

— Мгм, — довольно буркнула она. — Смотри.

Она подбросила пакетик в воздух.

Взгляд Левы проследил за его полетом и сорвался, потеряв трехцветные леденцы из виду.

Потому что, достигнув верхней точки крутой параболы, пакетик не устремился к земле, влекомый тяготением планеты. Он так и остался висеть там, слегка покачиваясь.

— Мама, — прошептал Лева. Почему-то ему и в голову не пришло, что его могут разыгрывать. Слишком уж обыденными были голоса ребят. Так московские школьники могли бы хвастаться бомбочками из натертых спичечных головок.

— А вот так? — поинтересовалась девочка, сдергивая пакетик вниз.

Она вытряхнула оттуда два леденца и аккуратно положила перед собой на воздух — они так и остались висеть на уровне ее глаз.

— Еще один — слабо? — бросил третий мальчишка.

— Пока не умею, — призналась девочка. — То есть уже умею, только один быстро падает.

— А я вот так могу! — похвалился ее соперник.

Он вперился глазами в пучок травы. С минуту ничего не происходило — Лева заметил, как все затаили дыхание. Затем трава как-то очень быстро пожухла… и затлела.

— А сильнее не выходит, — потупился он. — Так что я, наверное, анойя.

Леву окатило холодным потом. Значение таинственного слова "эллите" вдруг стало ему до ужаса ясно, но рассудок отказывался верить очевидному.

— Вкусные, — одобрительно заявила девочка. — А еще у тебя есть?

— Нет, — признался Лева. — В лагере остались.

— А где вы лагерем стали? — спросил первый мальчишка. Лева махнул рукой в сторону реки.

— Там.

— За Драконьей, что ль, в картрозовых землях? — презрительно воскликнул второй. — Нашли место!

— Там владетельский род — огневики, — добавила девочка. — Как Порве-дурачок!

— Вот сейчас подпалю тебе космы! — взвился Порве.

— А я!.. А я тебя!..

— Дети, дети… — беспомощно прошептал Лева, но его никто не услышал.

Девчонка с пронзительным визгом протянула к обидчику руку, и малыша Порве вздернуло в воздух. Ноги его оторвались от земли сантиметров на двадцать, прежде чем волшебство рассеялось. Мальчишка шлепнулся на мягкое место и завыл.

В эту минуту Лева проявил несвойственный ему здравый смысл.

— Девочка, — проговорил он как мог вкрадчиво. — А ты не хочешь показать свой дар нашему… главному купцу? Он тебе еще что-нибудь подарит… и маме твоей, и папе…

Девочка почему-то расхихикалась. Двое старших мальчишек тоже заулыбались, поднимая на ноги своего товарища. Один из них, тот, что посмелее, украдкой отвесил несчастному Порве подзатыльник.

— Ой, какие вы странные, чужеземцы! — профыркала она сквозь смех.