Сергей Шведов - Шкатулка группенфюрера

– Сколько? – внезапно охрипшим голосом спросил Чистопалов.

– Пятьдесят на пятьдесят, – холодно отозвался Феликс.

– А казино?

– Меня в данный момент интересует только шкатулка. Не будем путать одно дело с другим.

Чистопалов взял кинжал в руки и стал пристально его разглядывать, даже зачем-то извлек его из ножен. Должен сказать, что Сипягин был действительно хорошим мастером, ибо изготовленные им копии практически ничем не отличались от оригинала. Немудрено, что Кравцов с Чистопаловым купились на его подделку.

– Как вам удалось его добыть? – спросил Геннадий Степанович у Строганова.

– Я же не спрашиваю, какой ценой вам досталось шкатулка. На ваших руках кровь четырех человек, Чистопалов.

– Не вам меня судить, Строганов. Дьявол, рассуждающий о морали, по меньшей мере, смешон.

Чистопалов отложил кинжал в сторону и извлек из ящика стола приличных размеров шкатулку. Шкатулка была украшена все тем же трезубцем, и представляла собой довольно изящно сделанную вещицу. К сожалению, я не искусствовед, чтобы вот так с первого взгляда оценить достоинства шкатулки и уж тем более определить дату ее изготовления. Сделана она была из белого металла, скорее всего серебра и в этом отношении вполне гармонировала и с ножнами кинжала и с его рукоятью. Очень похоже было, что и шкатулка, и кинжал были изготовлены одним мастером приблизительно в одно и то же время.

– Ну и? – вопросительно глянул на Строганова Чистопалов.

Феликс взял в руки кинжал и стал откручивать его рукоять, которую потом снял как колпачок от авторучки. Явившаяся нашим взорам в результате его усилий головка змеи без проблем утонула в отверстии, находившемся у самого дна шкатулки. Строганов несколько раз провернул кинжал, и крышка серебряной шкатулки откинулась. Из шкатулки полилась очень знакомая мелодия, а в ее центре закружилась в изящнейшем танце голоногая пастушка, которой подыгрывал на золотой свирели скромный пастушок.

– Что это такое? – потрясенно спросил Чистопалов.

– Ах, мой милый Августин, Августин, Августин… – довольно точно озвучил мелодию Чернов. – А вы что, собственно, хотели увидеть, Геннадий Степанович?

Чиновник грязно выругался, лицо его исказила гримаса бешенства, он схватился рукой то ли за сердце, то ли за рукоять пистолета, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла Артемида. Прекрасный Адонис, надо отдать ему должное среагировал мгновенно, я еще и глазом моргнуть не успел, а он уже был на ногах. Впрочем, как мне показалось, пистолет он выхватил еще раньше, чем Ксения вошла в кабинет. И целил он из этого пистолета точно мне в лоб. Как истинный аристократ он, видимо, не мог стрелять в женщину и решил посчитаться с человеком, который подстроил для него эту ловушку. К сожалению, я не мог ответить графу любезностью на любезность, ибо мой пистолет был в руках у Ксении. Она извлекла его с молниеносной быстротой из моей кобуры, но почему-то медлила с выстрелом.

– Будь ты проклят, Эрнст, – проговорила она замороженным голосом.

– Да стреляйте же, наконец, – не выдержал паузы Чистопалов. – И будь он трижды проклят этот дьявол.

Кружилина побледнела, возможно, она слегка переоценила свои силы, не исключено, что до сих пор любила своего Шульца, во всяком случае, Строганов успел сказать несколько слов:

– Ксения, я убью твоего подельника раньше, чем умру сам. Подумай. Этот парень женат. Его сын останется сиротой. И все потому, что эмоции у тебя захлестнули разум. Я не убивал твоих родителей, слышишь. Не убивал.

Шансов у меня не было. Строганов был отличным стрелком, я имел возможность в этом убедиться. Впрочем, даже плохому стрелку трудно промахнуться с пяти шагов. Все-таки я оказался никудышным режиссером, и где-то в мой замысел вкралась ошибка. Ксения бросила взгляд на стол, за которым дергался Чистопалов, и увидела шкатулку. Лицо ее исказила гримаса боли. Она вдруг вывернула руку с пистолетом и выстрелила себе в сердце. Мгновение она стояла неподвижно, а потом рухнула на руки растерявшегося мордоворота.

– Прощай, Фотограф, – крикнул Феликс и следом за его словами грянул еще один выстрел. Я уже собрался падать вслед за Ксенией на пол, но в последний момент передумал. Дело в том, что я остался жив и даже невредим. Зато Феликс корчился от боли, потрясая рукой, в которой уже не было пистолета. Этот пистолет у него пулей вышиб Чернов, сохранивший даже в этой скандальной ситуации присущее ему хладнокровие.