Роберт Синклер - Идеальное убийство

Прозвучал аккорд, и Конвей понял, что пошел последний музыкальный номер. Надо было действовать без промедления. Он наклонился к Хелен.

— Я читал об этой песне. Ее-то мне и хотелось послушать. Лучшая песня Мери Харт, как говорят знатоки.

Никакой реакции. Мери Харт пропела куплет. Конвей искоса взглянул на жену. Она откинулась в кресле и, похоже, не собиралась уходить, хотя было ясно, что Том Миллер не примет участия в этом номере.

Первый куплет и припев длились минуту десять секунд. Хелен не выказывала ни малейшего недовольства. Конвей с ужасом понял, что все пропало. Он откинулся в кресле, лихорадочно соображая, как бы уговорить Хелен посмотреть часть журнала перед началом следующего сеанса. Это был единственный шанс, хотя и слабый.

Мери Харт пропела еще один куплет и пустилась в пляс. Минута сорок пять секунд. Мозг Конвея работал как секундомер. На экране появились девицы из кордебалета и подхватили песню.

— Я пошла, — проговорила Хелен и встала. Конвей оцепенел от неожиданности. Когда он пришел в себя, Хелен уже шагала к выходу. Он быстро поднялся и догнал ее. С начала номера прошло две минуты пятнадцать секунд.

В фойе не было ни одного человека. Видимо, антракт продлили, и Конвей не рассчитывал на это. Билетер стоял поодаль, болтая с продавщицей воздушной кукурузы, и супруги незаметно покинули кинотеатр. Конвей шел в двух шагах позади Хелен. Начав переходить улицу, Хелен оглянулась и сказала:

— И что ты нашел в этой… — Она не договорила, потому что Конвей рванулся вперед, схватил жену за руку и оттащил ее к тротуару. Мимо пронеслась древняя колымага с пятью или шестью подростками. Хелен едва не очутилась под колесами.

— Спасибо, — задыхаясь от испуга, произнесла она. — Ты меня удивляешь.

Конвей и сам не понял, почему сделал это. Скорее всего, машинально. Эти юнцы могли бы поработать за него. Провидение давало ему шанс, а он, дурак, проворонил подарок судьбы.

Они перешли улицу. У Конвея засосало под ложечкой. Последние два часа он раздумывал, как бы заставить жену выйти из зала до конца сеанса, а теперь, когда это получилось, он почувствовал неуверенность в себе. Нет, он не испытывал жалости или угрызений совести. Он просто не знал, сможет ли завершить начатое. До машины оставалось несколько шагов, до убийства — несколько секунд.

Конвей распахнул дверцу, Хелен села, и он неплотно прикрыл ее, затем обошел машину, скользнул за руль и запустил мотор. Неплотно прикрытая дверца задребезжала.

— Захлопни дверцу.

Хелен отвернулась и взялась за ручку.

— Хоть раз в жизни ты верно предсказал погоду. Подай мне пальто.

Это было кстати. Став коленом на сиденье, Конвей сделал вид, будто тянется за пальто. Хелен захлопнула дверцу. Все произошло так, как он и задумывал. Руки Конвея обвили шею Хелен и ухватили концы шарфа. Он резко рванул шарф и потянул его назад.

Хелен не сопротивлялась, пока шарф не сдавил ей горло. Потом она вскинула руки, и Конвей спихнул ее с сиденья на пол. Хелен попыталась впиться ногтями в запястья Конвея, но ей мешали перчатки. Лишь один раз она смогла повернуться к мужу, и он успел заглянуть ей в глаза. В них не было ни тени страха, лишь ярость и ненависть. Хелен даже не понимала, что происходит.

Да она и не осознает, что умирает, подумал Конвей и еще туже затянул шарф.

Конвей не мог смотреть на часы, поэтому с тревогой поглядывал на ворота стоянки. Тело жены обмякло, она перестала сопротивляться.

Он не знал, мертва ли она, но проверять это не было времени. Конвей выехал со стоянки и покатил по аллее. Было темно, но он не решился включить фары. Проехав ярдов семьдесят, он остановился и задним ходом загнал машину на пятачок за мастерской по ремонту сантехники.

Конвей-писатель уже давно приметил и запомнил это место: здесь можно было ненадолго спрятать машину. Накануне он еще раз приезжал сюда осмотреться. Площадка тянулась вдоль всего здания и имела футов двадцать пять в ширину. Тут останавливались небольшие грузовички, развозившие оборудование. Ночью они стояли у пандуса, носом к аллее. Конвей загнал свою машину на свободное место возле стены соседнего дома, заглушил мотор, взглянул на часы и глубоко вздохнул. С начала последнего музыкального номера прошло шесть минут. Фильм кончался. Надо было спешить.

Он наклонился и снял с Хелен перчатки. Сунув их в карман, достал другую, заготовленную заранее, и натянул ее на еще теплую правую руку жены. Затем схватил Хелен подмышки и усадил. Ему понадобились все силы, чтобы приподнять тело и перевалить его через спинку сиденья назад. Оно выскользнуло из рук и со стуком грохнулось на пол.