Андрей Троицкий - Прыжок в темноту

– Эх, блин, – сказал Решкин. – В этой степи даже дерева нет, чтобы повеситься от тоски.

– Дерево я тебе найду, – пообещал Колчин.

– Буду очень благодарен. Очень.

Накануне, прилетев в Волгоград, они пересели в машину, водитель отвез их в частный дом на городской окраине, вложил в ладонь Колчина ключи и смотался. На дворе стояла синяя «десятка» с помятым крылом. В доме не чувствовалось запаха человеческого жилья, словно хозяева отмечались здесь раз в пятилетку. Вместо цветов на подоконниках слой пыли, на стенах ни одной застекленной фотографии в рамочке, нет даже будки сторожевой собаки. Правда, белье на койках свежее. Ближе к ночи появился смурной мужик, с лицом желтым, бесстрастным и совершенно неподвижным. Человек сильно смахивал на экспонат музея восковых, но в отличие от куклы умел разговаривать. Он вывел Колчина на порог, они о чем-то долго шептались. Кажется, спорили. Решкин, пытавшийся подслушать беседу, не понял ни единого слова.

Когда человек скрылся за калиткой, Колчин помылся в душевой кабинке во дворе, растерся полотенцем и, открыв холодильник, выставил на стол пару пива и банки рыбных консервов. Легли заполночь. В полутьме Решкин заметил, как Колчин сунул под подушку темный продолговатый предмет и отвернулся к стене. Что под подушкой? Бумажник? Или пистолет? Если так, от кого он задумал отстреливаться? Эта мысль почему-то долго не давала уснуть. Вдобавок ко всем неудобствам железная койка с панцирной сеткой, доставшаяся Решкину, пронзительно скрипела, стоило лишь пошевелить конечностью или перевернуться на другой бок. На чердаке пиликал сверчок, на дворе тонким серебряным голосом пела голосистая птичка. Решкин засыпал и снова просыпался.

Утром он чувствовал себя разбитым, как старая телега, в которую влетел шальной грузовик. Колчин был весел настолько, что позволил себе пару сальных анекдотов, которые Решкин впервые услышал еще будучи студентом.

«Десятка», свернув с асфальтовой дороги на грунтовку, проехала еще пару сотен метров и, съехав на обочину, остановилась позади «Нивы» светло серого цвета с пятнами ржавчины на багажнике и надписью «Землеустройство» вдоль кузова. Метрах в трехстах впереди старый зерновой элеватор, сколоченный из потемневших от времени досок. Не видно ни рабочих, ни грузовиков с зерном. Видимо, от былого великолепия осталась только стая ворон, облюбовавшее это некогда сытное место еще много лет назад.

Колчин вышел на дорогу, за ним выбрался Решкин. Подтянув спадавшие шорты, он присел на раскаленный от солнца капот машины, уперся ногами в бампер и стал наблюдать за происходящим. В лицо дул горячий ветер, а капот автомобиля жег зад, как раскаленная сковородка. Но лучшей позиции, чтобы услышать чужой разговор, не сыскать.

Возле землеустроительной «Нивы» топтался дочерна загорелый мужик в рубашке с короткими рукавами и бумажных брюках. Представившись Иваном Ильичом Федосеевым, он покосился на Решкина и неодобрительно покачал головой, словно осуждая его легкомысленный вид: обрезанные джинсы, не знавшие стирки, сандали на босу ногу и татуировку в виде змейке на правой ключице. Тряхнул руку гостя, Иван Ильич вопросительно посмотрел на Решкина. Колчин кивнул головой, что-то шепнул. Мол, это свой человек, из краснодарского УФСБ, при нем можно говорить.

– Сейчас еще не поздно все изменить, – Иван Ильич вытер платком испарину. – Нужно привлечь ребят из нашей местной конторы. У них есть кое-какой опыт в таких делах. Если заложник действительно находится на хуторе Воловика, его освободят, как говориться, без шума и пыли. Если вы сунетесь туда один… То есть с ним вдвоем, – Иван Ильич, поморщившись, кивнул на Решкина. – Не знаю… Дело может кончиться не в нашу пользу. Мы ничего не знаем о том, что в действительности происходит на этом хуторе. Не знаем, сколько там человек. Что у них на уме.

Иван Ильич говорил тихо, но Решкин хорошо разбирал слова. Ветер дул в его сторону, а Федосеев выразительно шевелил губами. И без звука поймешь, о чем он базарит.

– Я уже взвесил шансы, – отозвался Колчин. – И в Москве со мной согласились. Если привлечь ваших ребят, все может кончиться быстро и совсем не так, как мы хотим. Этот Воловик, по нашей информации, полный отморозок и дегенерат. И у него наверняка есть приказ: в случае опасности сначала убить заложников, и только потом спасать свою шкуру. Поэтому действия группой отпадают. Местность открытая, незаметно туда трудно подобраться даже ночью.