Андрей Троицкий - ФАЛЬШАК

Удача улыбнулась Сергею Ремизову, когда он не ждал от жизни ничего хорошего. Ночь он провел не в гостиничном номере рядом с богомольным дедом, а салоне «Жигулей», припаркованных в ста метрах от подъезда Бирюкова. Париться в гостинице, слушать молитвы и нравоучительные замечания, которые перли из старика, как нечистоты из канализационного коллектора, да еще наслаждаться богатырским дедовым храпом, от которого не спасают затычки для ушей… Нет, это выше человеческих сил. Тут одно из двух: терпение Ремизова лопнет, как перетянутая гитарная струна, и старик вместе с походной складной иконой вылетит в окно. Или придется унижено клянчить раскладушку и спать в коридоре, где мимо тебя всю ночь будут болтаться сомнительные личности. Но и ночевка в старом драндулете на разложенном сидении оказалась занятием не из приятных.

Ремизов давно отвык от бытовых неудобств, ныли бока, воняло бензином, а под утро стало так холодно, что зуб на зуб не попадал, пришлось завести двигатель, включить печку. Он быстро согрелся, но сна как не бывало. Хмурый сентябрьский рассвет продирался между квадратами домов, но двор не спал. Вот открылась окно на третьем этаже, высунулась чья-то рука, державшая пивную бутылку. Через мгновение бутылка, ударившись об асфальт, разлетелась в мелкие осколки. Истошно заорал перепуганный дворовый кот. Поднялась стая голубей. Залаяла собака. Нацедив из термоса кофе в пластиковый стаканчик, Ремизов, сделал пару глотков, поперхнулся и закашлялся. Из подъезда энергичным шагом вышел Бирюков. Одетый в куртку болотного цвета и джинсы, он прошагал пару сотен метров и скрылся за углом дома. Ремизов поспешно завинтил крышку термоса, вытер со стекла брызги кофе и медленно тронул машину с места, раздумывая, каким макаром объект проник в квартиру.

Кажется, Бирюкова еще не отпускали менты. Кажется, ни вечером, ни ночью он не появлялся около подъезда. Кажется… А вот таки появился. Шустрый малый, за таким глаз да глаз. На перекрестке Бирюков сел на пассажирское сиденье какого-то частного «Москвича». Ремизов, выдерживая значительную дистанцию, двинул следом. Дорога по пустым улицам оказалась недолгой, «Москвич» поколесив по центральным улицам и Бульварному кольцу, остановился в тихом переулке. Расплатившись с водителем, Бирюков вылез из машины, повертел головой и не заметил ничего подозрительного. К этому моменту «Жигули» преследователя уже стояли впритирку к бордюрному камню, а Ремизов, наклонившись, спрятался под приборным щитком.

Он не спешил вылезать из машины: дорога под уклон, переулок прямой, свободный от пешеходов, просматривается из конца в конец. В конце переулка, как свечка, светится маковка церкви, дома старой постройки четырех-пятиэтажные. Маленький островок старой купеческой Москвы, еще не изуродованный стараниями реставраторов. Через четверть часа Ремизов, завернул в ту же подворотню, куда нырнул его клиент, и пришел к выводу, что Бирюков сейчас находится в частной картинной галерее «Камея». Больше ему деваться некуда. Интересно, что привело его в эту дыру в столь ранний час, и почему он зашел с черного хода?

Ремизов внимательно осмотрел дом, где располагалась галерея, прошелся вдоль фасада, заглянул на задний двор. На окнах решетки, внутренние жалюзи плотно закрыты, задняя дверь металлическая, есть глазок, в который наверняка вмонтирована видеокамера. На передней стеклянной двери табличка: «Закрыто по техническим причинам». Войти в «Камею» незамеченным нет никакой возможности, значит, остается ждать. Ремизов вернулся к машине, подогнал ее ближе к парадному подъезду «Камеи». Чутье подсказывало, что на этот раз все получится, если действовать решительно и жестко, дело закончится сегодня же. Под пассажирским сиденьем лежали пистолет с запасной обоймой и кастет с острыми шипами. Все, что нужно для работы. Ремизов в честь такого случая выпил стаканчик кофе, вытер губы ладонью.

Убийство, самоубийство или несчастный случай, какая к черту разница, – решил он. Личностью покойника никто не станет заниматься всерьез. Следствие заглохнет, не успев начаться. Бирюков не чиновник правительства Москвы, не государственный деятель, просто какой-то люмпен, человек без определенных занятий. Вроде бомжа с художественным образованием. Таких олухов в столице неводом не переловишь. Ремизов икнул, попытался задержать дыхание, но икнул снова. Икота частенько нападала в минуты волнения или неожиданной радости. Он вытащил трубку мобильного телефона, забыв, что который час, набрал номер Артура Дашкевича.