Наталья Александрова - Волшебный компас Колумба

— Но ту вещь, за которой мы вас посылали, вы так и не нашли. А это скверно.

— Я тут подумал… — проговорил темноволосый.

— Подумали? — Стервятник желчно усмехнулся. — По-моему, вам платят не за это. Вам платят за дела, а не за размышления. И мне кажется, ваша репутация завышена…

— Постойте, позвольте мне договорить! Самохин, несмотря на риск, вернулся в свой дом — значит, та вещь была там. А потом я тщательно обследовал дом — и не нашел эту вещь…

— Значит, плохо обследовали!

— Зря вы так. Я хорошо владею искусством обыска, от меня невозможно что-то спрятать.

— Но вы ведь не нашли!

— Я думаю… Нет, я уверен, что во время обыска этой вещи в доме не было.

— Куда же она подевалась?

— Наверняка ее унесла с собой та девушка. Думаю, она случайно нашла ее и унесла, когда поехала, как она думала, на встречу с Самохиной. Решила вернуть хозяевам. Так что не сомневайтесь — я найду ее и принесу вам ту вещь…

— Странный вы человек, — проговорил Вилен, неодобрительно покачав головой, — как вы считаете — что самое главное для специалиста вашего или нашего профиля?

— Профессиональные навыки, — отвечал темноволосый не раздумывая. — Профессиональные навыки, хорошая подготовка и еще, конечно, выдержка.

— А вот и нет! — проскрипел стервятник. — Профессиональные навыки — дело наживное, выдержка встречается у многих, подготовка — тут и говорить не о чем. Самое главное — это репутация. Репутация завоевывается тяжело и долго, но утратить ее можно в один момент. Вот, скажем, какая репутация у нас с братом?

Темноволосый замешкался, и Вилен, хищно усмехнувшись, проговорил:

— Вы не стесняйтесь, говорите — мы ведь оба знаем какая! Вы не скажете мне ничего нового!

— Ну… Говорят, вы безжалостные мерзавцы, — нехотя проговорил темноволосый.

— Правильно говорят! — Стервятник расплылся в улыбке, как будто услышал изысканный комплимент.

— Говорят, кто с вами не поладит — долго на этом свете не задерживается, сразу перебирается на Старообрядческое кладбище…

— И это верно, — кивнул Вилен.

— Говорят, вы за копейку отца родного не пожалеете.

— Это тоже верно. — Вилен перестал улыбаться, его лицо окаменело. — Только отца своего мы никогда не видели, а так все верно. Так что наша репутация вполне соответствует действительности. Чего не скажешь о вашей.

— Я доведу это дело до конца!

— Как ты считаешь, Марксэн — доведет или нет? — Стервятник повернулся к своему брату.

Второй стервятник неохотно отвернулся от сцены, где в это время Онегин и Ленский пели дуэтом:

Нет! Нет! Нет! Нет!

— Нет, не доведет! — проговорил Марксэн после мимолетного раздумья и, достав из кармана маленькую яркую коробочку, присовокупил, обращаясь к темноволосому:

— Угощайтесь, молодой человек! Очень вкусные конфетки! Швейцарские, с натуральной лимонной мятой! Очень полезно для органов дыхания!

— Спасибо. — Темноволосый мужчина вежливо взял коробочку, вытряхнул на ладонь одну конфетку и сделал вид, что положил ее в рот. Незаметно отвернувшись, он спрятал подозрительное угощение в носовой платок.

«Знаю я эти швейцарские конфетки», — подумал, убирая платок в карман.

И упустил мимолетное движение Марксэна. Старый стервятник достал из рукава маленький одноразовый шприц, молниеносным движением воткнул его сквозь рукав в плечо темноволосого.

Тот дернулся, потянулся к наплечной кобуре — но рука на половине движения упала, обвисла как плеть. Темноволосый мужчина дернулся, судорожно, со всхлипом, вздохнул и обмяк, в глазах его еще пару секунд теплилась жизнь, но затем они погасли.

— Должен признать, хотя ты и младший брат, — проговорил Вилен, поудобнее устраиваясь в кресле…

— Я всего на десять минут младше, — поморщился Марксэн. — Сколько можно об этом говорить!

— Не важно, насколько, но все же младший! — повторил Вилен. — Но такие вещи ты делаешь куда лучше меня! — Он взглянул на безжизненное тело.

— Ну, хорошо, что ты это признаешь! Только теперь дай мне дослушать, это моя любимая сцена…

— Слушай, слушай! — покладисто проговорил Вилен и дернул за крученый шнур.

Дверь ложи снова открылась, на пороге появился рослый, кряжистый человек с изрезанным морщинами лицом — старый телохранитель братьев Степаныч.

— Степаныч, — обратился к нему Вилен, показав глазами на труп. — Прибери тут.