Марина Серова - Комплекс Наполеона

— Так вы что-то говорили насчет денег, — небрежно бросила Антонина, не переставая напряженно следить за мной.

— Насчет денег расклад простой, — сказала я. — Вы отвечаете на мои вопросы, а я вам плачу некую сумму за труды.

— Какую сумму? — встрепенулась она.

Я молча достала из сумочки пятьсот рублей и положила их на стол. Антонина каким-то быстрым, кошачьим движением хотела было схватить купюру, но я не менее быстро убрала ее.

— Я же сказала — сначала вы ответите на мои вопросы, — улыбнулась я.

— Да вы вообще кто? — начала злиться Антонина. — Я вообще-то отдыхаю, у меня выходной.

— А где вы работаете? — спросила я.

— Санитаркой в больнице, — отрезала Антонина и с вызовом посмотрела на меня. — Сутки через трое. И сегодня выходной у меня.

— Зарплата маленькая, наверное, — посочувствовала я.

— Да уж откуда она будет большая, — подхватила Губанова. — А работы — с ума сойти сколько! И утки за больными выносить, и мыть за ними, и… Всего и не перечислишь!

— А муж бывший вам не помогает?

Антонина осеклась и с прищуром посмотрела на меня.

— Не помогает, — наконец буркнула она. — Дождешься от него! А чего это вы им интересуетесь? Это не он прислал вас случайно?

В глазах Антонины появилось что-то похожее на надежду. Возможно, она решила, что меня послал именно ее бывший муж с тем, чтобы передать ей денег. И что пятьсот рублей — это только начало, а дальше она сможет получить куда больше. Во всяком случае, ее отношение ко мне явно изменилось в лучшую сторону.

— А вы что, с ним виделись? — вопросом на вопрос ответила я.

Глаза у Антонины забегали, она явно не знала, что ответить, и это навело меня на мысль, что она, похоже, виделась со своим бывшим мужем. Только вот когда и в связи с чем? И о чем они говорили? И чем закончилась их встреча? Все это предстояло выяснить, но я не была уверена, что здесь Антонина будет со мной откровенна. И, похоже, я не ошиблась.

— Бросил он меня, — с тонкими придыханиями проговорила она, разглаживая на коленях длинную юбку в цветочек. — С малым ребенком на руках бросил. Без копейки денег. А сам уехал. И ни разу не поинтересовался, как мы тут живем с Сережкой! А я чуть по миру не пошла, чтобы его поднять! А папе и дела не было!

— Но вы ведь отдали мальчика в детский дом, — напомнила я.

— А что я должна была делать? — подняла на меня маленькие злые глаза Антонина. — На что его растить?

— Но ведь многие женщины остаются без мужей и при этом детей своих не сдают в приют. — Я не собиралась быть моралисткой, мне нужно было лишь нащупать нужные струны, чтобы вызвать в Антонине искренность.

— Ну, честь им и хвала, — равнодушно отозвалась Губанова. — А я вот не смогла. Мне, между прочим, тридцати еще нету. Мне и самой пожить нужно. У меня вся жизнь впереди! Обо мне-то кто подумает?

— Никто, — спокойно ответила я. — Никто о вас не подумает, если вы сама о себе не подумаете.

— А что такое? — Антонина удивленно уставилась на меня.

— А то! — жестко продолжила я. — Если не перестанете вести тот образ жизни, какой ведете уже больше шести лет, то сказать, что с вами будет? Вы просто умрете, и все! И не будет у вас никакой жизни впереди! И никто о вас не вспомнит! И ваши неполные тридцать лет так и останутся неполными!

Я воодушевлялась все больше и больше, еле сдерживаясь, чтобы не сбиться на: «И про вас не напишут в газете «еще один сгорел на работе», и на могиле не будет сидеть прекрасная вдова с персидскими глазами», и так далее. Но эффект был достигнут: Антонина испугалась почти так же, как и незабвенный Михаил Самуэлевич Паниковский.

— Да вы что говорите, что вы говорите-то! — закричала она. — С какой это стати я должна умирать?

— Сами знаете, — постепенно остывая, сказала я.

Я имела в виду не только смерть от алкогольного отравления. Я начала подозревать, что Антонина в чем-то замешана и это, возможно, связано со смертью Сережи. И предполагала, что ей очень хочется это скрыть. Но сейчас, как мне показалось, я почти подвела ее психологически к моменту, чтобы она решилась открыть мне душу, и решила продолжить атаку.

— Вы знаете, что ваш сын умер? — жестко спросила я.

Антонина приоткрыла было рот, но тут же его закрыла. Тонкие руки ее как-то безвольно повисли вдоль тела.

— Вы знаете, что его задушили? — продолжала я наступать.

Женщина промолчала и только пару раз кивнула головой.

— Вы понимаете, что, только рассказав мне все, что вы пытаетесь скрыть, вы поможете найти его убийцу? Хотя бы этим искупите свою вину перед ним — может быть, вам на том свете это зачтется!