Олег Северюхин - Учитель

Пошли к дороге. Ни лошади с повозкой, ни возницы. Пошли дальше по дороге. Километра через три на опушке леса увидели лошадь и возницу сидящего у дороги с цигаркой. Задержанный мной мужичок подошел к вознице да как вдарит его по уху:

– Ты что, сучий потрох, делаешь? Да из-за тебя меня чуть в кутузку не отправили, сказали, что я тебя убил.

– А я и думал, что меня убили, - оправдывался возница. - Упал в сено и с жизнью совсем прощаюсь. Смотрю, а уполномоченного-то нигде нет. Ну, я и поехал сюда, все равно кто-нибудь да леса-то и выйдет.

Действительно, мужику было все равно, кто выйдет из лета, то ли я, то ли тот, кто стрелял. По идее, для него никто не враг. Он человек подневольный, что начальство скажет, то и делает.

– Все, садитесь и поехали, нам до темна нужно доехать. А ты, - сказал я нападавшему - помни: дернешься - пристрелю.

Поехали. Мужиков посадил рядом. Так легче отбиться, если вдруг оба набросятся, мужики - два сапога - пара.

Минут через десять возница повернулся ко мне и спросил:

– А что, товарищ, может, отпустим его. Пусть к семье идет. Все ведь обошлось.

– Как обошлось? Да ведь он чуть тебя не пристрелил.

– Да это случайно получилось, обрез не успел пристрелять как следоват, поэтому и промахнулся.

– Ты чего, контра, говоришь? Если бы он обрез пристрелял, то в меня бы попал обязательно?

– Ну, что вы, ваше благородие, он просто пугнуть хотел. А он ведь мне кумом приходится. Ну, как я кума в милицию привезу? Мне ведь мужики прохода не дадут. Давайте, отпустим его, а ваше благородие.

– Конечно, мы его отпустим, а потом вы по деревням растрёкаете, что уполномоченный с контрами в сговоре.

– Да ни в жисть, товарищ уполномоченный. Как в могиле все сохраним.

– В могиле. Смотрите, хоть одно слово где пролетит, обоих в могилу уложу и никто не узнает, где эта могила. Поняли меня? Запомните, вы оба мне сейчас по гроб жизни обязаны и будете делать все, что я вам скажу, иначе…

– Все сделаем. Мы ж должники ваши. Спасибо вам.

Мужичонка спрыгнул с телеги и засеменил к лесу. Его обрез я положил в портфель. Вообще-то штука посильнее нагана будет.

В ноябре 1929 года получил письмо от учителя:

«Здравствуй. Скучаю. Давай встретимся 5 января на вокзале в 10 часов»

В принципе, написано все понятно. Кто прочитает - записка от девушки. Мне назначена встреча 5 января 1930 года на вокзале железнодорожной станции Екатеринбург в десять часов дня. Партнер меня знает. Не нужно никаких паролей и опознавательных знаков. Что-то случилось, раз учитель едет из-за границы в СССР.

5 января в девять часов я уже был на вокзале. Посидел в зале ожидания, изучил расписание, посмотрел на цены в станционном буфете, заглянул в ресторан. Все было тихо и обыденно. Ближе к десяти часам я вышел на перрон поближе к часам над центральным входом. Практически в десять часов появился гражданин в темном драповом пальто с черным каракулевым воротником, в заячьей шапке-ушанке и белых бурках с коричневой кожаной оторочкой. Ни дать ни взять - заготовитель от какой-нибудь организации. Мы прошлись навстречу друг другу. Наблюдения за ним я не заметил, так же, вероятно, и за мной не было никакого наблюдения. Через несколько минут мы с ним встретились у входа в ресторан.

В ресторане было человек пятнадцать посетителей, поэтому мы не были белым пятном в столь ранний час. Заказ был достаточно скромный, ни к чему привлекать к себе внимание шикарным столом. Я коротко рассказал учителю, чем я занимался в последнее время.

– Это хорошо, - сказал учитель, - за исключением того, что мы с тобой остались одни. Практически всех учителей и их учеников арестовали и ликвидировали. Я знаю, что резидентурам ОГПУ за границей поставлена задача на поиск тебя и меня. У них есть наши приметы, но они относятся к 1918 году. А с того времени мы немного изменились. Наша с тобой задача - дезорганизовать поисковые мероприятия. С этой целью ты должен дать информацию в ведомство тов. Ст. Вот московский адрес. Хозяин адреса знает, куда нужно нести письмо. Раньше он получал достаточно много писем, сейчас поток писем иссяк. Ты должен отправить письмо о реакции населения на массовую коллективизацию и раскулачивание. Государство рубит сук под собой. Возможно, что тов. Ст. просто не знает истинного положения вещей. Письмо нужно отправлять из другой области, лучше с железнодорожной станции. Примерно такое же письмо будет направлено из-за границы. И мы их поставим в тупик, а, может, заставим активизировать наши поиски.