Олег Северюхин - Учитель

Зачитали мою биографию и анкету. Все восхищенно смотрели на меня, когда зачитывали, какие я должности занимал и какие задания выполнял. Много вопросов было про то, как я пробирался в захваченную белыми войсками Пермь. Как шли бои в Перми во время ее освобождения. Что значит Особые отделы в армии. Почему я не женат. Когда я рассказывал о Татьяне и о том, что на нас было совершено нападение, глаза многих барышень и старшеклассниц наполнились слезами. Не переигрывай, - сказал я себе, - говори сдержаннее. Не нашел, - говорю, - такую, которая бы мне заменила Татьяну. Если честно, то говорил об этом и сам себя презирал. Перегорело у меня все к Татьяне. А говорю о ней умильно так потому, что если бы не я ее застрелил, то она бы меня без всякой жалости застрелила. Единогласно собрание дало мне рекомендацию для поступления в партию. Затем был на собрании партийной ячейки, потом поехал на бюро уездного комитета партии. Там все прошло быстро. Начальник ОГПУ выступил, сказал, что я человек перед Советской властью заслуженный и достоин быть членом партии. Давно бы был членом партии, но в связи с окончанием войны, расформированием частей уволился в запас и пошел учиться. Сейчас в нашей районной партийной организации появился коммунист, который на деле знает, что такое политическая бдительность. Голосовали все - за.

В 1928 году меня перевели в уездный отдел народного образования. Стал я ездить по селам в районе, проверять как идет выполнение программы обучения, какое состояние школ, какая нужна помощь. Времена те были неспокойные. Начиналась коллективизация. Желающих идти в колхозы было мало. Кого-то уговорами, кого-то угрозами, кого-то посулами, но коллективные хозяйства создавались и каждый надеялся, что кто-то за него сделает, что сообща и урожай будет лучше и больше, и скот будет продуктивнее. Да только за своей-то коровой приглядывалось внимательнее, а чужие коровы так и остались чужими. Опять же крестьянин остался без своей земли, вся она пошла в колхозную собственность. Да вы и сами все это знаете. Появились обиженные. Стали мужички выкапывать из земли винтовочки, оставшиеся от империалистической и от гражданской войны, стали обрезать стволы у них и начали по вечерам да в глухих местах постреливать начальников да партийных уполномоченных. И я для них был такой же уполномоченный.

Однажды ехали мы из села в село через лесок немалый. Возчиком был мужичок один знакомый, возил меня неоднократно, говорливый, ну что тебе радио. Обо всем расскажет, да все с шутками и прибаутками, а иные шуточки такие, что услышь кто, что он нем этот балагур говорит, так обиделся бы до его самого смертного часа. Было бы образования у мужичка побольше, то его природной сметки да способностей хватило бы для руководства не только уездом, но и для всей губернии.

Ехали мы, он говорил, я слушал и усмехался и вдруг выстрел из чащобы. Мужичок мой замертво и свалился. Выхватил я свой револьвер с дарственной надписью Особого отдела армии и бросился в ту сторону, откуда стреляли. Если бы нападавших было несколько человек, то и выстрелили бы несколько раз. А так стрелял один. Пока он перезаряжает обрез, я успею добежать до деревьев, а в промежуток между стволами стрелять трудно из любого оружия. Слышу, впереди метрах в пятнадцати, кто-то через кусты ломится. Я туда. Бегу, все-таки молодость да тренированность многого стоит. Куртка на мне кожаная, удобная, движений не стесняет. Почти догоняю стрелявшего. Он повернулся, сходу выстрелил, промахнулся и тут я на него навалился. И опять на знакомца попал. Мужик из того села, откуда я ехал и откуда возчик мой.

– Ты что это, сволочь делаешь, - спрашиваю его. - Что я тебе сделал, чтобы стрелять в меня.

– Все вы, уполномоченные, только и приезжаете, чтобы крестьянина ограбить, да всех в колхоз согнать, чтобы все там было общее и чтобы бабу мою другие мужики пользовали, кому она по разнарядке на ночь отписана будет.

– Кто же тебе такую ерунду сказал?

– Да как кто, те кто пограмотнее меня будет, кто в городах бывал, на съездах разных был, деятелей разных слушал.

– Ты мне скажи, бабу твою кто-нибудь тронул без твоего спроса?

– Нет.

– А возможно кто-то к ней и будет ходить, когда ты в тюрьму сядешь за то, что возницу моего убил.

– Как убил?

– А вот так и убил.

– Дак я же в тебя стрелял.

– А попал в него. А в меня зачем стрелял?

– Сказал же, что стрелял в уполномоченного.

– Пошли к дороге, повезу тебя в ОГПУ за убийство.