Эдуард Хруцкий - На углу, у Патриарших...

…Из скверика, из-под кустов Никольский с Шевелевым с тихим ужасом наблюдали, как в музее поочередно вспыхивал свет в окнах.

— Прокол, Сергей Васильевич? — произнес Шевелев.

— Типун тебе на язык, — цыкнул на него Никольский.

Особнячок светился, как при купце Кукушкине.

— Но тихо. Тихо, Сергей Васильевич, — с надеждой констатировал Шевелев.

… — Все посмотрели, все окна проверили. Пошли что ли, Леонид? — бодро предложил Егорыч. Очень хотелось ему назад, в сторожку, к рыбке.

— А сортир? — вспомнил лейтенант Леонид.

Зажгли свет. Сортир был как сортир: четыре кабины, желоб для сбора и стока мочи. Лейтенант прошел к окну, проверил задвижки, подергал форточку.

— Вроде все в порядке, — он расстегнул ширинку и повернулся к желобу. Сторож за компанию пристроился рядом. Журчали. — А всю сигнализацию в музее надо менять, Егорыч, к чертовой бабушке.

— Не систему надо менять, а Кузякова. К чертовой бабушке, — возразил сторож. Лейтенант отвечать не стал. Иссякли. — Пошли, Леонид?

…Окна гасли одно за другим.

— Шевелев, у тебя, случаем, нашатырного спирта нету? — радостно спросил Никольский.

— Считаете, пронесло? — спросил тот.

…В уборной, еле освещенной неярким светом из окна, стояла гробовая тишина. Наконец ее прострочил пулеметный стук мотоциклетного мотора.

— Миш, ты со страху не обделался? — раздался глухой — из-за двери второй кабинки — голос Андрея.

— Я же на толчке сижу, так что не страшно, — ответил из четвертой кабинки Лепилов.

— В самый последний момент и окно успели закрыть, и лестницу убрать. Мы молодцы, Миша! — констатировал Андрей.

— А если бы лейтенант с…ть захотел? — Лепилов уже стоял у окна. — Подбирай штаны и за работу. На этот раз у тебя ничего не пискнет?

— Да иди ты! — Андрей три раза суеверно сплюнул через левое плечо.

…Сторож перевернул на сковороде куски судака, включил газ и позвал:

— Петя, выходи. Опасность воздушного нападения миновала, отбой.

С двумя стаканами и бутылкой в руках, морщась от яркого света, вышел из кладовки Вешняков.

— Я думал, у тебя спокойно выпить можно… Что там?

— Да ничего. Опять ни с того ни с сего сигнализация сработала. Давай разливай, — предложил Егорыч.

— Всю охоту отбили, паразиты, — посетовал Вешняков. — Ну, посошок, и я в гостиницу. Хоть пару часиков прихвачу перед утренней зорькой.

…За поворотом, метрах в трехстах от последних домов города, притулившись на обочине, стояли старый «жигуленок» и «Ока». Полуприсев на радиатор «жигуленка», Никольский и Шевелев томились в ожидании коллег.

Не по дороге пришли Лепилов и Андрей — вынырнули из придорожного перелеска.

— С уловом! — весело объявил Лепилов. В этих местах все становились рыбаками.

— Спасибо, Миша, спасибо, Андрюша. — Никольский лихорадочно потрепал левой рукой Лепилова, правой — Андрея по затылкам, проследил, как Миша ставил на заднее сиденье «жигуленка» рюкзак, и спросил: — Что там произошло?

— И представить такое невозможно! — бешено затараторил Андрей. — Я ж самого высокого профессионала прочитаю и просчитаю. А тут баран, хорошо бы просто баран, а то безрукий. Все на соплях, все без изоляции, соединения накрест. Как они еще не сгорели — удивляюсь. Я и не понял поначалу, отчего звякнуло!

— Успокойся Андрей. Сработали классно, — похвалил парней Никольский.

— Чего это у вас там было? — спросил возникший из того же перелеска Вешняков.

— Учебная тревога, — ответил Лепилов.

— Ну, тогда ладно, — успокоился Вешняков и добавил: — А я под легкой балдой.

— В машине отоспишься, — решил Никольский. — Лепилов, Андрей — в Москву, а мы с Вешняковым в гостиницу, в Торжок. Миша, сдашь Котову из рук в руки. Он в отделении всю ночь. Потом все трое могут отдыхать.

— Я вернусь, — твердо сказал Лепилов.

— И я, — присоединился к нему Шевелев. — Я за дорогу высплюсь.

— Да черт с вами, езжайте, приезжайте! — разозлился Никольский и тут же спохватился: — Но туда как можно осторожнее, Миша. Чтобы при аварии хоть один живой остался.

«Жигуленок» взревел форсированным мотором и умчался в столицу. А «Ока» спокойно покатила в Торжок.

«Мерседес-600» быстро считал километры Ленинградского шоссе. Юрисконсульт Алексей Тарасов, сидя за рулем, сосредоточенно следил за дорогой, а американский миллионер Грегори Сильверстайн, закрыв глаза и откинувшись на подголовник, благоговейно слушал, как заливались соловьями Фредди Меркьюри с Монсеррат Кабалье. Занудливый и слащавый дуэт, слава Богу, замолк на самой высокой ноте.