Анна Князева - Перстень Александра Пушкина

– Только не надо меня лечить [11], – огрызнулся Трифонов.

– Будем рассказывать? – спросил Иван Макарович Филиппов.

– Или упираться начнем? – добавил Сергей.

– О чем? – опустив голову, Трифонов уставился в пол.

– Обо всем. – Дуло встал и прошелся по комнате. – Мы тебя давно срисовали. Ловили долго – это факт. Только теперь все о тебе знаем. И про тебя, и про друзей, и про жену…

– Друзей у меня нет. Только знакомые. А жену трогать не надо.

– Если бы она была просто женой! Она сообщница и убийца. Непременно ее поймаем и устроим вам очную ставку. Значит, так. – Подойдя к столу, Дуло припечатал ладонью столешницу. – Предлагаю тебе сделку со следствием. Обещаю, получишь по минимуму, но должен сдать всех с потрохами. Идет?

Трифонов замолчал. Глядя в пол, он только шевелил губами.

– Думаешь, Пархатский оставит тебя в живых? – спросил у него Дуло. – Тебя придушат в следственном изоляторе этой же ночью. Сам знаешь, у него длинные руки и до фига бабок.

– Пархатский умер.

– Это ты кому-нибудь другому рассказывай.

Сергей выждал паузу, во время которой Трифонов не сказал ни слова. Зато в разговор вступил Филиппов:

– Думать тебе, Александр, нечего. Все равно ничего путного не надумаешь. Чистосердечное признание и сделка со следствием – это твое спасение. Сам знаешь, если ты не расскажешь, расскажут твои знакомые, что работают в охране Пархатского. Сейчас пошлю за ними машину, и тогда я уже не смогу предложить тебе сделку.

Трифонов поднял голову:

– Условия сделки занесем в протокол?

– Оформим, как надо.

В комнату вошел Гриша Румянцев и поставил на стол бутылочку с перекисью. Протянул бинт Сергею Дуло. Тот оторвал кусок, смочил в перекиси и отдал Трифонову. Затем обратился к Грише:

– Позови Нину Витальевну. Будем оформлять условия сделки со следствием.

Нина Витальевна пришла минут через пять, села за стол и положила перед собой бланк. Недружелюбно глянула на Трифонова и начала оформлять документ. Когда заключили сделку и Курочка удалилась, Сергей сел напротив Трифонова:

– Ну, давай.

– Не знаю, с чего начать, – замялся Трифонов. – Лучше задавайте вопросы.

Первым спросил Филиппов.

– Кто делал бомбу?

– Костя Васильев. Он работает охранником в доме Пархатского. Его военная специальность – взрывотехник.

– Ты работаешь на Пархатского?

– Пархатский умер.

– Он жив. – Сергей взглянул на Филиппова. – Твой генерал прав. Несколько дней назад моя жена встречалась с ним в Питере и даже говорила. – Он помолчал. – Про двери.

– Шутишь? – спросил Филиппов.

– Нет. И я тебе больше скажу: Глеб Пархатский сделал пластику лица.

Иван Макарович перевел взгляд на Трифонова.

Тот кивнул.

– Ну, если сами узнали… После того как в газетах стали писать о его смерти, он сам явился в поместье. В темных очках, в бейсболке, весь в синяках, волосы перекрашены. Приехал, как я понимаю, после первой пластической операции. К тому времени из поместья убрали всех лишних людей. Оставили только самых проверенных. Им заткнули рты деньгами и угрозами добраться до близких.

– Сам Пархатский куда-нибудь отлучался? – спросил Филиппов.

– Бывало такое. В бронированном автомобиле из подземного гаража – сразу в аэропорт. Там – на свой самолет. Так же – обратно.

– Ты, конечно, был в числе самых доверенных?

Трифонов безразлично пожал плечами.

– Это не помешает ему достать меня за решеткой.

– Мы договорились, – напомнил Дуло. – Обещаю, если дашь на него показания, мы арестуем Пархатского.

– Руки коротки, – сказал Трифонов.

– Руки какие надо! – одернул его Филиппов. – Это он приказал взорвать бомбу?

Трифонов опустил голову, потом чуть заметно кивнул.

– Он. Костя сделал, я доставил в вагон. Там поменял чемоданы. Все, как планировали.

– Кого хотели взорвать? – спросил Иван Макарович.

Трифонов кивнул на Сергея:

– Его.

– Зачем?

– Ему предлагали передать дело другому, подконтрольному следователю. Он отказался. И денег не взял.

– Что значит, подконтрольному?

– Купленному.

– И много у вас таких? – осведомился Сергей Дуло.

– Есть…

Филиппов обратился к Сергею:

– К этому вопросу вернемся. Разговор отдельный. Пусть лучше расскажет, почему не отменили взрыв после того, как ты не поехал в Питер.

Трифонов сказал:

– Потому что он поехал бы за телом жены. Кто ж знал, что не срастется?

Дуло едва сдержал себя, чтобы не двинуть Трифонова по физиономии.