Он закрыл и открыл глаза. «Да».
— Вот и хорошо. Босс, вам уже лучше?
«Да».
— Хорошо. Только не волнуйтесь. Я вас не мучаю своими вопросами?
Он заморгал. «Нет».
— Вы помните все, что произошло в вашем кабинете приблизительно в одиннадцать часов шестнадцатого сентября?
Он показал, что да, помнит. Я судорожно сжала руки.
— Я хочу задать вам главный вопрос: это вы убили Ивана Сереброва?
Он заморгал, и его лицо слегка исказилось. «Не убивал».
— Я знала, что это так. Босс… кроме вас и Сереброва, с кабинете был третий человек?
«Да».
Оставался последний, самый главный вопрос. За дверью послышались приближающиеся шаги, и я, вынув из сумочки фотографию, переданную мне доктором Сенниковым, сунула под нос боссу:
— Это он?
Реакции не последовало. Родион вперил в фотографию мрачный взгляд, прошло несколько секунд, дверь распахнулась, и тут Родион опустил веки, закрывая глаза. И тут же вскинул веки. Я не могла ошибиться в выражении его темных глаз. «Он»!
Я судорожно сунула фото обратно в сумку, и слова подошедшего Сванидзе донеслись до меня как в тумане:
— Я этим церберам устроил экспресс-взбучку! Сказали, что немедленно сходят за главврачом. И пусть только этот главный эскулап попробует задержаться! Ну… что он тут? (Родион снова лежал с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни.) Ничего?
— Ничего, — неопределенно сказала я. — Давай посидим в тишине. Несколько минут. Подождем этого твоего главврача, и будешь с ним ругаться. А я выйду.
В палату заглянул охранник и сказал, что главного врача нет, но сейчас придет замещающий его Петр Петрович.
— Петр Петрович, — зловеще произнес Сванидзе. — Ну сейчас я этому Петру Петровичу устрою.
Петр Петрович появился вслед за собственным же голосом. Судя по его раскатам, возмущаться зам главврача начал еще в коридоре, а закончил следующей тирадой в палате:
— Вы меня отрываете от дела. Я занят! Морозова нет, и я за главного. Что у вас?
Альберт Эдуардович изложил, в чем дело. Петр Петрович ответил раздраженной фразой, из коей следовало, что хоть Сванидзе и СЛЕДОватель, а совать во все свой длинный нос ему не СЛЕДУет. Визгливые нотки в голосе Петра Петровича показались мне знакомыми, и я обернулась, чтобы поглядеть на этого медика-нравоучителя.
…Откровенно говоря, я не сразу его узнала. Сейчас в его фигуре было столько же осознания собственной важности, сколько забитости и какой-то… приплющенности, что ли, в пору двух наших встреч в подъезде, где жил Серебров, а также и ныне здравствует Абрам Ицхакович Гирин. Я улыбнулась и произнесла:
— Здравствуйте, доктор Лакк.
Замечательно, что он меня не узнал. Или сделал вид, что не узнал.
— Не имею чести, — несколько визгливо ответил он. — Или, пардон, я вас лечил?
— Петр Петрович, а как вы оцениваете состояние вот этого пациента? — спросила я. — Шульгина.
Доктор Лакк важно посмотрел на Родиона поверх очков, а потом ответил с подпрыгивающими нетерпеливыми интонациями, встречающимися в голосе у щенка, поедающего мозговую кость:
— А, черепно-мозговая? Его около недели назад привезли, так? Припоминаю. Ну что могу сказать? Пока что ничего обнадеживающего, но и — ничего страшного, да! По крайней мере, по крайней мере — ваш друг вне опасности. Так что ждите, пока он придет в себя.
Что-то тупо дернуло в горле. Я невидяще посмотрела на доктора Лакка. Он, верно, уловил в выражении моего лица, что до меня не дошел смысл сказанного, и потому повторил еще раз. А потом вышел. Но я уже не заметила этого.
«Ваш друг вне опасности. Ждите, пока он придет в себя…» — и другое: ВАШ РЕБЕНОК ВНЕ ОПАСНОСТИ. ЖДИТЕ. Именно так гласила записка, подброшенная Клепиным после исчезновения Илюши. Ну что же! В этом деле для меня почти не осталось тайн. В теории.
Посмотрим, что будет на практике…
* * *
— Вместо того чтобы заниматься серьезным делом, — ворчал Сванидзе вечером того же дня, — я сижу тут с тобой в машине и выслеживаю этого твоего доктора Лакка. И фамилия-то какая-то идиотская.
— Не идиотская, а финская, — отозвалась я. — Навела справки. Он, оказывается, по отцу финн.
— Финны все алкоголики, — бубнил Берт Эдуардович, — я как бываю в Питере, то всякий раз, когда встречаю пьяного в дым, знаю, что это — финн.
— Да ладно тебе на финнов-то тянуть, — отмахнулась я. — Стоп! Вот он вышел. Если сейчас не поедет к Гирину, можешь меня распять.
— Или раз шесть, — буркнул Сванидзе. — Ладно, поехали за твоим финном. А почему ты думаешь, что он едет к Гирину?
Читать дальше