Марина Ефремова - В омут с головой

— На третьем, так на третьем, — крякнул Алешка и понес ее наверх.

Когда они проходили по лестницам и коридорам, попадавшиеся навстречу сотрудники озабоченно спрашивали:

— Лина, тебе плохо?

— Лина, ты подвернула ногу?

На что та отвечала:

— Нет, мне хорошо, мы проводим следственный эксперимент.

Таким образом они дошли до ее кабинета, и он уже собирался поставить свою ношу на пол, как она кокетливо посмотрела на часы и проговорила:

— Ой, а у меня сейчас обеденный перерыв, и мне здесь делать нечего.

— Так, — ответил Алешка, — приключения продолжаются. Значит, идем обедать?

— Угу, — кивнула Лина, лукаво улыбнувшись.

— А где ты любишь обедать?

— Дома. Люблю бабушкины щи.

— Чувствуется, судя по весу. Ну да ладно. А где живет твоя бабушка, Красная Шапочка?

— На улице Ткачей, дяденька Серый Волк, — подхватила игру Лина.

— Ни фига себе, это же другой конец города! А можно на такси?

— He-а, только на троллейбусе.

— Лина, ты хочешь моей смерти?

Он развернулся и понес ее обратно на улицу. Вниз было идти легче, чем подниматься на третий этаж, но все же Алешка слегка выдохся. Оказавшись опять на милицейском крыльце, он остановился в задумчивости. Лина показала рукой направо:

— Троллейбусная остановка там.

— А ресторан «Славянский» там. — Руки у Алешки были заняты, и он показал направление подбородком.

— Ты думаешь, что с милицейской зарплатой можно ходить по ресторанам? — удивленно спросила Лина.

— Я приглашаю. Надо пожалеть бабушкины руки, они стареют от бесконечного мытья посуды, — сказал Алешка и понес Лину в сторону ресторана.

— Я не могу принять приглашение, — продолжала Лина.

— Это еще почему?

— Я лицо должностное, ты лицо участвующее в следственных мероприятиях. А стало быть, можешь в любой момент стать проходящим по делу. Твое приглашение может быть расценено как взятка.

— Хорошенькое дело, а если ты, например, моя жена, что тогда? Я не имею права пригласить тебя в ресторан?

Лина не ответила. Тогда Алешка нашел компромиссное решение:

— Придется вам, мадемуазель, в порядке исключения побыть моей невестой, хотя бы на время обеда.

Лина опять ничего не ответила. Алешка донес ее до ресторана, вошел в зал с нею в руках, спросил у администратора, где им можно сесть, посадил Лину за стол и сказал:

— Чур, обратно идешь сама.

— Это еще почему? — удивилась Лина. — Мне понравилось, я не против и дальше так передвигаться.

— Я тебя сейчас так накормлю, что не в состоянии буду тебя поднять.

— Хорошо, — неожиданно согласилась Лина, — как скажешь, дорогой.

Им принесли меню, он стал заказывать самое дорогое из того, что было, однако Лина взяла у него папку с меню и попросила:

— Позволь мне, пожалуйста.

Он отдал ей папку, она заглянула в нее и сделала заказ:

— Пожалуйста, мне салат с крабами, бульон с гренками, чай с лимоном. А этому товарищу, — она кивнула на Алешку, — пожалуйста, украинский борщ с пампушками, овощное рагу, котлету по-киевски. Тебе чай или кофе, дорогой?

Алешка удивленно смотрел на Лину: он сразу даже не смог сообразить, что она у него спрашивает. Так и сидел, словно замороженный. Поэтому переспросил ее:

— Что ты говоришь, дорогая?

Официант начинал поскрипывать зубами.

— Что пить будешь, спрашиваю? — ответила Лина, тоже несколько раздраженно.

— А, пить? Виски, двойной со льдом.

— Виски в баре. Могу предложить боржом, настоящий. — Официанту надоели взаимные реверансы этих двоих, и он попытался их прервать.

— Боржом, так боржом, только похолодней, если можно, — согласился Алешка.

Боржом принесли довольно быстро, и он был достаточно прохладен. После первых глотков Алешка остыл, успокоился, отдышался и, наконец, спросил:

— Послушай, а официально кому достанутся магазины Татурина?

— По праву первонаследия его жене, в долях — сыну и отцу. Но, полагаю, существует завещание. В этом мире так просто сделки не заключаются. Предвижу, что либо всплывет какой-то неожиданный наследник, либо собственностью будет распоряжаться отец. Насколько я информирована, в деле работают только деньги Татурина. Людмила, хоть и из хорошей семьи московской номенклатуры, но бесприданница. Их брак был построен на расчете, а рассчитывали Татурины на прочные связи со столицей. Но произошел большой облом: Людмилин папашка с приходом перестройки слетел с насиженного места и остался ни с чем. И дочка его с зятем — соответственно. Вот тогда Татурин и начал вкладывать деньги в собственность. Приватизация, аукционы, но, конечно, льготные, почти безальтернативные. Таким образом, ему отошло около 50 % городской и областной торговой сети. Были и приличные предприятия, например, молокозавод в Карпове, льнозавод в Чурилове, два бывших совхоза, сырзавод, несколько лесопилок и многое другое. Короче говоря, состоятельным мужчиной был Илья Сергеевич Татурин.