Марина Ефремова - В омут с головой

— Что? — удивленно спросила Лина.

— Поцеловаться, — быстро проговорил Алешка и, пока Лина не опомнилась, быстро поцеловал ее. Она, естественно, тут же оказала сопротивление и, как только смогла, высвободилась из его рук, влепив ему пощечину.

— Послушайте, девушка, у вас это входит в привычку. В следующий раз предупредите, я подставлю другую щеку. А то на этой скоро синяки начнут появляться.

Алешка потер щеку ладонью, поморщился от боли. Лина все это время смотрела на него серьезными и даже злыми глазами, потом твердо произнесла:

— Алеша, я не позволю тебе обходиться со мной так же, как ты обходишься с другими женщинами.

Он помолчал, потом взял ее за плечи и произнес, глядя ей в глаза:

— Я сам себе этого не позволю, потому что ты не такая, как другие.

Она спросила ворчливым тоном:

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую.

— Подумать только, какой чувствительный!

— Да, есть у меня такой талант. А еще я скромный, — ни капли не обидевшись, ответил Алешка.

К дому подъехало еще несколько машин, все дорогие, престижные, в основном иномарки. Некоторые с московскими номерами. Из них выходили мужчины и женщины, все в трауре. И все шли во двор дома Татуриных. Машины одна за другой уезжали за дом, там Алешка заметил асфальтированную площадку: вероятно, это была гостевая автостоянка.

— Давай уйдем отсюда, а то еще поймают, — сказала Лина.

— Ага, еще подумают, что мы за ними следим, — поддержал Алешка.

Они выбрались из кустов и, стараясь не привлекать внимания прохожих, пошли по улице к центру города.

— Лина, кто были эти люди? — спросил Алешка.

— Это, как принято говорить, представители крупного бизнеса. Приехали к старику засвидетельствовать свою скорбь. А сами наверняка уже его магазины делят. Стервятники. Сережка еще маленький, Сергей Ильич уже не молод, Людмила к бизнесу не приспособлена. Трон остался пуст.

— Слушай, а может, Илью кто-то из них, из этих?.. — вдруг осенило Алешку.

— Не знаю, пока не знаю. Но подозреваю. — Лина осеклась, потом добавила: — Чувствую, как ты говоришь. Не все здесь так просто. Уж очень начальство настаивало на закрытии дела. А самое главное, помнишь, на озере доктор наш, эксперт-криминалист Гриша, сказал — при тебе же это было, — что у Ксюши Татуриной сломана шея. Помнишь?

Алешка утвердительно кивнул, Лина продолжала:

— А сегодня они все мне в один голос твердят: «утонула», «несчастный случай». Ничего не понимаю.

— А чего тут непонятного? Или денег много дали, или кто-то хорошо попросил. А может, и то и другое для верности. Да ладно, Лина, не волнуйся. Разберемся как-нибудь. Я, понимаешь, чувствую… — Его прервал добродушный смех Лины, Алешка смутился.

— Не обижайся, — сказала она примирительно, взяла его за руку. — Я не хотела бы тебя обидеть, но твои предчувствия к протоколу не пришьешь.

— Я и не обижаюсь, — ответил Алешка, — только постараюсь доказательства найти. Да ты не смейся. Докажу. И подарю тебе. Тебя повысят, генералом станешь. Хочешь быть генералом?

— Нет, не хочу, — смеясь, ответила Лина.

— Почему? — с наивностью ребенка спросил Алешка.

— Хлопотно очень, да и погоны слишком тяжелые, — ответила Лина.

— Ну, тогда выходи за меня замуж, — осмелился Алешка, но тут же замолчал, зажмурив глаза и встав по стойке «смирно».

Лину удивило не столько предложение Алешки, сколько его поза. Она спросила:

— Что с тобой?

— Боюсь опять по морде получить, — ответил Алешка, приоткрывая один глаз.

— Больше не буду, — Лина состроила рожицу, как у виноватого котенка, — извини, дурная привычка. Всегда держать иголки торчком. Я, еще когда в инвалидной коляске передвигалась, уже тогда начала заниматься армреслингом и приемами самообороны.

— Неужели обижали? — удивился Алешка.

— Нет, просто слабой быть не хотелось.

— Ой, а мне как раз нужна сильная женщина для укрепления духа. — Алешка попытался повернуть серьезный разговор на шутливый лад. — Все вокруг считают меня слабаком.

— Не люблю слабых мужчин.

— Да? А как же мне тогда быть?

— Стань сильным и докажи свою силу, прояви ее. У тебя, может быть, есть скрытый потенциал.

— Ага, подожди. — Алешка остановился, потом неожиданно взял Лину на руки и понес. До отделения оставалось метров пятьдесят, он прошел их с легкостью. И когда уже оказался на крыльце, спросил: — На каком этаже твой кабинет?

— На третьем, — ответила Лина, не моргнув глазом и покрепче обхватив шею Алешки руками.