Марина Константинова - Тридцать три несчастья

— А хрен ее знает! Николаева темная лошадка была. Ходили какие-то слухи про ее роман с каким-то буржуем, то ли уголовником, то ли «новым русским». Кто их теперь разберет. Короче, с неким «тверским купчиной»…

— Как вы сказали? «Тверской купчина»?

— Да она сама его так обозвала. Но только она бросила его. Давно уже, около полугода назад. Вряд ли это он ей квартиру снимал… — Кознов задумался. — Он вообще жмот был. Такими деньжищами ворочал, а Ольга на стареньком «Гольфе» ездила. На Таньку-то он прилично тратил, потому Николаева костьми легла, чтобы отбить его.

Разговор становился все интереснее. Клюквин уже не был так уверен, что Ревенко обманула его. У нее очень даже могли возникнуть важные дела в этой проклятой Твери.

— А что же Садретдинова? Так и сдалась без боя? А законная месть?

— А, так вы уже в курсе?.. Катька разболтала?

Клюквин промолчал.

— Да черт их разберет, этих баб! Но явных стычек у нее с Танькой не было. Ольга всегда все свои дела улаживала по-тихому. Вот Лиза — та другая. У нее душа нараспашку, жила наотмашь. Что думает, то и брякнет.

— У нее были враги?

— У кого? У Ольги или у Лизы?

— У обеих.

— У Ольги — вполне вероятно, но я не знаю. А у Лизы… — Кознов задумался. — Да вроде нет. Лизу все любили.

— А этот тверской деятель или Садретдинова могли устроить ей неприятности? Ведь она у них приз увела.

— Да Лизка тут ни при чем. У нее была классная работа в «Белом караване». Она была явной претенденткой. И в интриге не участвовала. Это мама Люба все развела по своим местам. А с Лизки-то какой спрос?

— Значит, неприятности были у Ревенко?

— Вот этого я не знаю. Скандал был, конечно, а о последствиях мне неизвестно.

— Но получается, что у Садретдиновой был повод разобраться со всеми тремя? Одна увела мужика, другие — приз…

— Мысль, безусловно, интересная, но я не берусь судить.

— А расскажите-ка мне, Дмитрий Васильевич, в каких отношениях были Чикина и Николаева.

— Да в ужасных. Ненавидели друг друга.

— Почему?

— Да все как-то смешалось… Здесь и творческая ревность, и человеческая несовместимость, что ли… Николаева была девка заносчивая, а Лиза не переносила высокомерия. Ну и цапались они, конечно. Да еще… — Кознов замялся, плеснул себе коньяку и вперил взгляд в окно.

Небо заволокло свинцовыми тучами, в кабинете резко потемнело. Тогда Кознов включил торшер, и кабинет заполнился мягким, рассеянным светом.

— Да еще Кирилл Воронов, так? — подсказал Клюквин. — Ведь они обе спали с ним?

Кознов уронил пепел на ковер и тупо втирал его в ворс. Клюквин молча ждал.

— Нет. Это не так. То есть не совсем так… То есть совсем не так.

Кознов явно занервничал. Он ткнул сигарой в пепельницу, фарфоровое блюдечко запрыгало у него под рукой и, соскользнув с подлокотника, закрутилось по полу.

— Александр Владимирович, я не знаю вашего источника, но вас информировали неверно. Ну, то есть в каком-то смысле верно, но… Я бы иначе расставил акценты.

— Объясните.

— Слушайте, ну зачем вам это нужно, а? Ну какая разница, кто, с кем, сколько раз? Зачем теперь копаться в этом? Я не хочу об этом говорить.

— У вас есть причина?

— Нет. Просто противно. Хотя вы все равно докопаетесь, а потом злые языки разнесут по всей Москве.

Клюквин разозлился. Он резко встал из-за стола, по старой привычке засунул руки в карманы брюк и подошел к Кознову. Нависнув над ним, он стал чеканить слова:

— Надеюсь, вы не думаете, что я получаю удовольствие, разгребая дерьмо в вашем агентстве? Или обмираю от постельных кульбитов известных артисток? Вы не с барышней из «МК» разговариваете, а со следователем районной прокуратуры. И речь идет не о танцульках, а о двух убийствах. Двух! И если вы намерены уходить от прямых ответов, значит, у вас есть на то причины. А там недалеко и до мотива! И вы плавно переходите из свидетелей в подозреваемые!

Клюквин громко высморкался в мятый носовой платок, передохнул и как ни в чем не бывало добавил:

— Заметьте, я на вас не давлю.

Запищал переговорник. Не обращая на него внимания, Клюквин открыл дверь в приемную:

— Да, Катюша, что там такое?

— Ой, Александр Владимирович, вам Сергей Борисович звонит. В кабинет перевести?

— Нет, не нужно, я отсюда. — Он взял трубку. — Да, Сережа… Так… Отлично. Кассета при тебе?.. Молодец. А что Тверь?.. Нет-нет, пусть ближе к ночи еще раз проверят, все может быть. А ты заезжай за мной, я уже закончил, вместе и поедем… Жду.