Ричард Старк - Проклятый изумруд

-- Проиграй ее, -- попросила мать.

-- Хорошо.

Они вошли в гостиную, и Марч ставя пластинку на проигрыватель, спросил:

-- Почему ты так рано?

-- А-а-а! -- раздраженно вырвалось у нее. -- Прицепился в порту сволочь-полицейский.

-- Ты опять взяла попутчиков?

-- А почему нет? -- горячо воскликнула мать. -- В городе не хватает такси, правда? Ты бы видел этих людей на аэродроме!

Они вынуждены ждать полчаса, час. Скорее можно долететь до Европы, чем доехать на такси до Манхэттена. Так что я всем приношу пользу. Клиентам плевать, они все равно платят по счетчику. А меня это устраивает, за одну поездку я получаю втрое больше. И городу помощь -- это улучшает общественное мнение о нем. Всем лучше. Но попробуй, растолкуй полицейскому!

-- На какой срок ты наказана?.

-- На два дня. Проиграй пластинку.

-- Мама, -- сказал Марч, держа тонарм над вращающимся диском, -- ты напрасно рискуешь. У нас сейчас и так мало денег.

-- Ничего, на пластинки тебе хватает.

-- Если бы я знал, что тебе запретят ездить два дня...

-- Ты мог бы найти себе работу. Проиграй пластинку.

Возмущенный Марч отвел звукосниматель в сторону и уперся руками в бока.

-- Чего ты хочешь? -- спросил он. -- 1Ъ1 хочешь, чтобы я нашел себе работу на почте?

-- Не обращай внимания, -- внезапно смягчилась мать, подошла к нему и похлопала его по щеке. -- Я знаю, скоро подвернется какое-нибудь дело. А когда у тебя есть деньги, Стэн, никто на белом свете не тратит их так широко, как ты.

-- Вот именно,-- успокоился Марч.

-- Теперь пусти пластинку. Послушаем ее.

-- Угу.

Марч опустил иглу. Комната наполнилась визгом тормозов, ревом моторов, скрежетом шестеренок в коробках передач.

Они молча прослушали ее, и, когда пластинка кончилась, Марч заявил:

-- Потрясающая вещь!

-- Одна из лучших, что я слышала, Стэн, -- поддержала мать. -Честно. Переверни на другую сторону.

Марч взял пластинку, и тут зазвонил телефон.

-- Черт побери!

-- Пускай себе трезвонит, -- сказала мать. -- Ставь.

-- Угу.

Марч перевернул диск, и телефонный звонок был заглушен диким ревом двадцати моторов, запущенных разом. Однако звонивший не сдавался, и в затишье между звуками настойчиво вплетались телефонные трели. Это жутко действовало на нервы. Гонщик, делающий повороты при скорости сто девяносто в час, не должен отвечать на телефонные звонки.

В конце концов побежденный Марч с отвращением передернулся, посмотрел на мать и снял трубку.

-- Кто это? -- закричал он, перекрикивая шум пластинки.

Далекий голос спросил:

-- Стэн Марч?

-- Слушаю!

Далекий голос что-то произнес.

-- Что?!

Далекий голос заорал:

-- Это Дортмундер!

-- А!. Как дела?

-- Хорошо. Ты где живешь? На испытательном полигоне? обрадовалась

-- Подожди секунду! -- завопил Марч и, положив трубку, остановил проигрыватель.-- Сейчас дослушаем, -- бросил он матери. -- Это парень, которого я знаю. Может, предложит мне работу.

-- Я знала, что что-нибудь наклюнется, мать. -- Нет худа без добра.

Марч снова взял трубку.

-- Алло, Дортмундер?

-- Вот теперь лучше, -- сказал Дортмундер. -- Что ты сделал? Закрыл окно?

-- Нет, это была пластинка.

Наступило молчание.

-- Дортмундер? -- окликнул Марч.

-- Я тут, -- ответил Дортмундер, тише, чем прежде. Потом твердо продолжал: -- Хотелось бы знать, свободен ли ты для работы шофером?

-- Спрашиваешь!

-- Встречаемся сегодня вечером в "Баре-и-Гриле" на Амстердам-авеню.

-- Ладно. Когда?

-- В десять.

-- Буду. До скорого, Дортмундер.

Марч повесил трубку.

-- Похоже на то, что в скором времени у нас будут деньги.

-- Отлично, -- одобрила мать. -- Давай, включай.

--Угу.

Марч подошел к проигрывателю и поставил вторую сторону с начала.

-- Ту-ту-у! -- сказал Роджер Чефуик.

Три его небольших поезда были в движении -- сновали туда и сюда по подвалу. Переводились стрелки, подавались команды, проводились всевозможные маневры. Сигнальщики выходили из своих будок и махали флажками. Вагоны-платформы останавливались в определенных местах и наполнялись зерном, чтобы немного дальше освободиться от него. Почтовые мешки грузились в почтовые вагоны. Раздавались звонки, опускались шлагбаумы, потом, после прохождения поезда, поднимались.

Вагоны прицеплялись и отцеплялись. Движение было очень интенсивным.

-- Ту-ту-у! ---сказал Роджер Чефуик.

Невысокого роста, худощавый, он сидел на высоком стуле за пультом управления, и его многоопытные руки летали над батареей реостатов и переключателей. Вокруг, на уровне пояса, простиралась огромная деревянная платформа, занимавшая почти весь подвал, -- с игрушечными домиками, игрушечными деревьями, игрушечными горами, мостами и тоннелями.