Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка

Юрий Платонович отложил в сторону очередной красочный рекламный буклет от фирмы-производителя элитной мебели и снова поёрзал в начальственном кресле. Когда-то, давным-давно, оно приобреталось под внушительные габариты Тигунова, и теперь трое суток назад официально вступивший в должность «и.о.» тщедушного телосложения Шмаков буквально утопал в благородно-потертой коже, едва-едва, одними, что называется, «цыпочками» дотягиваясь до пола. Этот, казалось бы, совершеннейший пустячок тем не менее неприятно отравлял сознание Юрия Платоновича, навязчиво вызывая из памяти расхожую поговорку про «не-по-сенькину шапку». Именно по этой причине накануне он распорядился доставить ему каталожную продукцию от ведущих мебельных брендов, изучению коей и посвятил практически всё нынешнее утро.

Послышалось вкрадчивое поскрёбывание коготков, следом за которым дверь приоткрылась и в кабинет заглянула секретарша Зоенька. Что-что, но вот сей предмет начальственной мебели Шмаков в обозримом будущем менять не собирался. Ибо как раз таки «утонуть» в этой соблазнительной белой коже представлялось делом чертовски приятным.

— Прошу прощения, Юрий Платонович. К вам пришел депутат Госдумы Омельчук. И с ним еще двое каких-то мужчин.

— Хм… А что за мужчины?

— Они не представились. Вообще-то смахивают на телохранителей.

— А разве я?..

— Нет. Омельчук пришел без предварительной записи. Но тем не менее очень просит его принять.

— Ну что ж… приглашай, раз очень. А телохранителям предложи кофе, — великодушно разрешил Шмаков. Мысленно подивившись такой вот боязливости представителей депутатского корпуса, не рискующих заходить без охраны даже на территорию режимных госучреждений.

«Видать, рыльце в том еще пушку», — не без злорадства подумал Юрий Платонович, натягивая на лицо маску умеренно-нейтральной доброжелательности. Дескать: нас депутатами не удивишь, но одолжение, так и быть, сделаем.

Секунду спустя в кабинет степенно вошел Омельчук в сопровождении той самой охраны. Исполняющий обязанности начальника международного департамента раскрыл было рот, дабы напомнить телохранителям, что в этих стенах их место исключительно в приемной под лавкой.

Однако не успел.

— М-да, налицо отсутствие эстетического вкуса, — задержавшись в дверях, оценил свежеприкрученную табличку один из охранников и развязно подмигнул Шмакову. — Хотя… На позолоту, наверное, просто еще не успел наворовать?

Юрий Платонович поперхнулся возмущением, а после того как нахальный смерд не просто прикрыл за собой дверь, но еще и защелкнул ручку-замок на «собачку», густо покрылся багровыми пятнами.

— Здравствуйте, Юрий Платонович! — миролюбиво приветствовал Омельчук. Однако сближаться и подавать руки не стал, без спросу плюхнувшись на кожаный диван. — Давненько мы с вами не встречались.

— Евгений Богданович! Будьте любезны, распорядитесь, чтобы ваши держиморды покинули мой кабинет!

— Слыхал, Купчина? — усмехнулся Петрухин, проходя и подсаживаясь к столу для посетителей. Ни он, ни Купцов представляться хозяину не стали — много чести. — Уж как только меня на моем веку не обзывали, но вот чтобы эдак, по-старорежимному… — покачал он головой и поинтересовался участливо: — Ну как новое креслице? А, Юрь Платоныч? Не жмет?.. Да нет, вижу, что покамест не жмет. Ваш предшественник — мужчина попредставительней. Был. Вам до него еще толстеть и толстеть.

— Послушайте! Если вы немедленно не покинете этот кабинет, я вызову секьюрити!

— Да мы можем и сами вызвать, — подал голос Купцов. — Только не «секов», а конвой. Угадайте с трех раз — для кого?

— Вы что, издеваетесь?!

— Издеваетесь вы, Юрий Платонович, — хмуро сказал Омельчук. — Издеваетесь и шалите. Причем «шалости» ваши стоили жизни двум человекам. Или, может, мы не всё знаем? Сколько в общей сложности трупов вы оставили за собой, чтобы запрыгнуть в этот кабинетик?

— Что вы несете? Какие трупы?! — взвизгнули: сначала Шмаков, а затем один из трех его служебных телефонов.

Проявив завидную реакцию, Петрухин протянулся через стол и, первым сняв трубку, рявкнул в нее: «Занято!» После чего рубанул по рычажку ладонью и пояснил свои действия лаконичным:

— Перезвонят.

Юрий Платонович обвел незваных посетителей испуганным взглядом, упершись в депутатский значок-флажок Омельчука как в единственного здесь потенциального гаранта его безопасности.

— Оно, конечно, лично вы никого не убивали. Куды там, с вашей-то субтильностью, — продолжил развивать свою мысль обладатель значка. — Тем не менее одно убийство вы допустили, а еще одно — заказали. Так что, как ни крути, причастность налицо. Леонид Николаевич, сколько у нас за причастность ныне дают?