Михаил Ежов - Башня из красной глины

Вечером улетаю в Вильнюс читать лекцию.

Мы договорились с одной клиникой, занимающейся генной коррекцией на эмбриональной стадии. Теперь мы будем исправлять ошибки матушки-природы еще до того, как ребенок родится.

Сегодня привели нового мальчика, Андрея Рыбкина. Он проснулся три дня назад и обнаружил, что за ночь все его волосы выпали. До этого никаких признаков болезни не было. Случившееся стало настоящим сюрпризом и для него, и для его родителей. Странно видеть ребенка без волос, бровей и ресниц. Такое я видел лишь однажды, много лет назад, когда племянник моей двоюродной сестры искупался в реке, куда перед этим слили отходы. Но здесь дело в генах. Кожин провел исследование, и я думаю, что мы сумеем помочь Андрею. Впрочем, ему мы этого не сказали — никогда не следует вселять в людей надежду.

23 октября 1996 года

У меня буквально опускаются руки, у остальных тоже. Только Викулова еще крепится и бодрится. Но, кажется, ясно, что быстрых результатов не предвидится. Мы испробовали все, что можно, однако, кажется, наука еще не достигла той стадии, на которой клонирование человека станет возможным. Нам не удалось стать в этой области пионерами, хотя, наверное, многие из наших наработок могли бы помочь ученым в будущем — если бы была хоть какая-то возможность их опубликовать. Но этого, конечно, не случится — разве что контора тайно продаст результаты наших исследований зарубежным фармацевтическим компаниям. Думаю, на этом можно заработать не один миллион долларов.

Жеребин приезжал с какими-то мужиками, они все вместе смотрели, чем мы занимаемся. Эти двое — кажется, ученые — сказали, что впечатлены нашей работой, но Жеребин все равно заявил, что ожидал от лаборатории куда большего. Уехал недовольный и раздраженный. Впрочем, его сопровождающие украдкой пожали мне руку. Жаль, деньги нам платят не они, а контора, а ей нужны результаты, и побыстрее. Не удивлюсь, если нашу лавочку в скором времени прикроют. Это будет настоящей трагедией, потому что мы не сможем лечить детей, которые нуждаются в наших лекарствах. За это время мы создали несколько новых и уникальных препаратов, и если все это пойдет коту под хвост, будет крайне обидно. Впрочем, и лекарства, конечно, тоже пойдут с молотка, так что Ведомство в накладе в любом случае не останется.

2 февраля 1997 года — сложности, проект хотят закрыть

Жеребин открыто заявил, что контора рассматривает вопрос о ликвидации лаборатории. К счастью, мы только что начали сложный процесс по клонированию сразу нескольких человеческих образцов, и его нельзя прерывать. Мы объяснили это ему, и он согласился подождать результатов. Теперь одна надежда на то, что нам повезет. Впрочем, думаю, это маловероятно. Не стоит обольщаться, ведь спасти нас может только чудо.

Я написал это и вспомнил, как в свое время дважды избежал смерти. Есть ли вероятность, что Бог снова вмешается и увенчает наши труды успехом? Ведь иначе получится, что он спасал меня напрасно.

18 апреля 1998 года — рождение близнецов

Сегодня родились близнецы — это даже лучше, чем нужно. Они официально записаны как дети Самсоновых. Слава богу, Липин взял деньги, и все устроилось. Теперь нам есть что предъявить Жеребину. Он уже позвонил и поздравил меня, сказал, что через неделю заедет взглянуть на малышей.

Скоро надо будет начинать генную терапию. Двойняшки должны соответствовать стандартам военной программы. Базаров обещал, что все подготовит в срок, и мы сможем начать.

Главное, что мы решили все проблемы, и теперь у нас есть материал. Детей зовут Ксюша и Максим, они здоровы и обладают хорошими физическими показателями. Лучшего и желать нельзя, лишь бы акушер держал рот на замке.

На этом я заканчиваю вести записи в дневнике. Больше я ничего не смогу ему доверить. Как бы ни были хороши пароли, Жеребин предупредил, что рано или поздно нашей работой могут заинтересоваться и попытаться влезть в компьютеры. В лаборатории файлы надежно защищены, но дневник обычно ведут и дома, а там он будет слишком уязвим. Поэтому мне нет смысла вести его дальше — все сведения и так находятся на жестком диске в лаборатории.

Начинается новая эпоха, ведь теперь у нас есть дети».

Это была действительно последняя запись в дневнике Марухина. Закончив чтение, Смирнов поднял глаза и встретился взглядом с Бирюковым.

— Ну, как впечатления? — поинтересовался тот.

— Почему вы решили показать мне все это? — спросил Смирнов, выдержав паузу.